Онлайн книга «Изгоняющий дьявола»
|
– Я украл бутылку. Каррас улыбнулся и покачал головой. Затем достал стакан, кофейную кружку и, ополоснув их в крошечном умывальнике, промолвил: – Я верю тебе. – Такую безоглядную веру я первый раз встречаю. Каррас вдруг почувствовал знакомую боль. Он отогнал ее прочь и вернулся к Дайеру. Тот уже сидел на его койке и открывал бутылку. Дэмьен устроился рядом. – Ты когда предпочитаешь отпустить мне грехи: сейчас или попозже? – Лей давай, – отрезал Каррас, – и отпустим грехи друг другу. Дайер наполнил стакан и кружку. – Президент колледжа не должен пить, – проговорил он. – Это было бы дурным примером. Пожалуй, я избавил его от большого искушения. Каррас выпил. Он не поверил Дайеру. Слишком хорошо он знал президента. Это был очень тактичный и добрый человек. Дайер пришел, конечно, не только как друг, его наверняка просил об этом президент. Дайер старался изо всех сил: смешил Дэмьена, рассказывал о вечеринке и об актрисе миссис Макнейл, выдавал свежие анекдоты о префекте. Дайер пил немного, но стакан Карраса наполнял регулярно, и Дэмьен быстро опьянел. Дайер встал, уложил друга в постель и снял с него ботинки. – Собираешься украсть... и мои ботинки? – заплетающимся языком проворчал Каррас. – Нет, я гадаю по ноге. А теперь замолчи и спи. – Ты не иезуит, а вор-домушник. Дайер усмехнулся и, достав из шкафа пальто, накрыл им Дэмьена. – Да, конечно, но кому-то ведь надо оплачивать счета. Все, что вы умеете делать, – это греметь четками и молиться за хиппи на М-стрит. Каррас ничего не ответил. Дыхание его было ровным и глубоким. Дайер тихо подошел к двери и выключил свет. – Красть грешно, – вдруг пробормотал в темноте Каррас. – Виноват, – тихо согласился Дайер. Он немного подождал, пока Каррас окончательно заснет, и вышел из коттеджа. Проснулся Дэмьен вялым и разбитым. Шатаясь, он прошел в ванную, принял душ, побрился и надел сутану. Было 5.35 утра. Он отпер дверь в Святую Троицу и начал молиться. – Memento etiam... – шептал он в отчаянии. – Помни рабу твою, Мэри Каррас... В дверях молельни ему вдруг привиделось лицо сиделки из госпиталя Беллеву. Он услышал плач и причитания. «Вы ее сын»? «Да, я Дэмьен Каррас». «Не заходите к ней сейчас. У нее приступ». Через приоткрытую дверь он видел комнату без окон, с потолка свисала ничем не прикрытая электрическая лампочка. Обитые стены. Холодно. И никакой мебели, кроме больничной койки. – ...Прими ее к себе, молю тебя, помоги ей обрести мир и покой... Их глаза встретились, мать вдруг замерла и, подойдя к двери, спросила его недоумевающе: «Зачем это, Димми?» Ее взгляд был кротким, как у ягненка. – Agnus Dei, – прошептал Дэмьен и, наклонившись, ударил себя в грудь. – Агнец Божий, уносящий с собой грехи наши, помоги ей обрести покой... Он закрыл глаза, взял гостию и увидел свою мать в приемной больницы. Руки сложены на коленях, лицо покорное и растерянное. Судья разъяснил ей заключение психиатра из Беллеву. «Ты все поняла, Мэри?» Она кивнула, но ничего не сказала. У нее вынули зубные протезы. «И что ты об этом думаешь, Мэри?» Она ответила с гордостью: «Вот мой мальчик, и он будет говорить за меня». Каррас склонил голову над гостией, и тихий стон сорвался с его губ. Он опять ударил себя в грудь, будто что-то хотел этим изменить, и прошептал: – Domine, no sum dignus... – Я недостоин... Скажи лишь слово и исцели мою душу. После мессы он вернулся к себе и попытался заснуть, но безуспешно. Через некоторое время в дверь постучали. В комнату заглянул молодой священник, которого Дэмьен никогда прежде не встречал. – Вы не заняты? К вам можно ненадолго? В глазах священника застыла тоска. Какое-то мгновение Каррас не мог заставить себя взглянуть на священника. В душе он ненавидел этого молодого иезуита. – Войдите, – тихо предложил Дэмьен. Молодой священник смущенно топтался на месте, не зная, с чего начать. Каррас заботливо усадил его. Предложил кофе и сигареты. Затем попытался изобразить на своем лице интерес. Проблема, приведшая к нему этого визитера, была известна: одиночество священника. Из всех трудностей, с которыми Каррасу приходилось здесь встречаться, эта проблема наиболее волновала священников. Иезуиты были отрезаны от семейной жизни и вообще от женщин, поэтому они часто боялись проявлять чувство привязанности по отношению к своим товарищам или завязывать крепкую дружбу. – Иногда мне хочется положить на плечо друга руку, но в этот момент я начинаю опасаться, как бы он не подумал, будто я гомосексуалист. Сейчас много говорят о том, что среди священников немало скрытых гомосеков. Поэтому я ничего подобного не делаю. Я даже не хожу к друзьям послушать музыку, или поболтать, или просто покурить. Дело не в том, что я боюсь Бога, мне страшно подумать, что Он начнет опасаться за меня. Каррас чувствовал, как тяжесть наболевшего постепенно покидает молодого священника и ложится на его, Карраса, плечи. Он не противился и терпеливо слушал своего гостя. Каррас знал, что теперь этот иезуит будет часто заходить к нему, ибо здесь он найдет спасение от одиночества. Потом они сделаются друзьями, и когда молодой человек обнаружит, что это произошло естественно и непринужденно, тогда, возможно, он начнет дружить и с другими священниками. Дэмьен почувствовал слабость, и горе опять завладело всем его существом. Он взглянул на карточку, которую ему подарили на прошлое рождество. На ней было написано: «Когда мой брат в печали, я разделяю его боль и в нем встречаю Бога». В действительности у Дэмьена это не получалось, и в душе он винил себя. Мысленно Каррас всегда пытался разделить беду кого-либо из братьев, но только мысленно. Дэмьену всегда казалось, что его боль принадлежит только ему одному. Наконец гость взглянул на часы. Пора было идти в трапезную обедать. Иезуит поднялся и собрался уходить, но в этот момент заметил на столе у Карраса недавно вышедший роман. – Не читал еще? – полюбопытствовал Каррас. Молодой священник отрицательно покачал головой. – Нет. Хорошая книга? – Не знаю, я только что прочел ее, но не уверен, что все правильно понял, – солгал Каррас. Он поднял книгу и протянул ее гостю: – Хочешь взять? Мне очень хотелось услышать чье-нибудь мнение. |