Онлайн книга «Хейсар»
|
Ее устами вещали Боги. И я смирился — прислонил посох к стене и обреченно кивнул: — Хорошо… Леди Мэйнария прищурилась: — Значит, ты больше не будешь целыми днями молчать? — Нет, не буду… — Тогда… скажи, пожалуйста, почему шестая зарубка… — она скользнула к посоху и ткнула пальцем в Путь, — какая‑то не такая? Правое предплечье — место, куда тогда попал арбалетный болт, — неприятно заныло, а вслед за ним запульсировало и ребро, сломанное ударом крестьянского цепа. Я привычно поскреб ногтями белесое пятнышко шрама, почесал бок и… удивленно приподнял бровь — при виде этих жестов во взгляде баронессы появилось сочувствие и понимание: — Как я и предполагала… — Что «предполагала»? — В тот день тебя ранили в правую руку и… в бок. Значит, резать пришлось левой… Мысль о том, что она не просто хранила мой посох, а пыталась представить каждый из сделанных мною Шагов, согрела душу: — Все зажило. Уже давно… — Видела… — кивнула баронесса и густо покраснела. Видимо, сообразив, о чем она, невинная девушка, говорит с мужчиной. Чтобы сгладить возникшую неловкость, я поинтересовался, не холодно ли ей стоять босиком на холодном полу. Девушка благодарно улыбнулась, сорвалась с места, запрыгнула на мою кровать и… юркнула под мое одеяло!!! Я покачал головой и показал взглядом на неприкрытую дверь: — Боюсь, тебя неправильно поймут… — Действительно… — согласилась баронесса. — Я — в постели, а ты — стоишь! Присаживайся… — Мэй!!! — Я по тебе скучала… Очень… И не уйду, пока не наговорюсь вдосталь… …Как только со двора послышался голос первого проснувшегося обитателя особняка барона Дамира, Мэйнария сокрушенно вздохнула, отпустила мою руку, за которую держалась всю ночь, и выскользнула из‑под одеяла: — Я — к себе… Я кивнул: ее планы на день мы уже обсудили, причем не один раз, и я знал, что ей надо как можно быстрее привести себя в порядок, чтобы успеть добраться до королевского дворца до того, как граф Грасс выберется из своих покоев. Мой кивок оказался ошибкой — баронесса, почти добравшаяся до двери, остановилась между мною и мерной свечой, повернулась ко мне вполоборота и возмущенно зашипела: — Кто‑то обещал не молчать! Я торопливо опустил взгляд — свет свечи, пробившийся сквозь тонкую ночную рубашку, демонстрировал мне очертания ее груди, волнующий изгиб поясницы, длинные бедра и… заставлял вспоминать, как все это выглядело при свете дня. — Кро — о-ом? Ты чего? — почувствовав мое состояние, тихонечко спросила Мэй. — Я буду ждать… — выдохнул я, решив, что такой ответ ее удовлетворит. Не тут‑то было — девушка подошла ко мне вплотную и пальчиком заставила меня поднять голову. — Что с тобой? Ее грудь замерла в ладони от моего носа, и мне вдруг показалось, что я явственно вижу белоснежную кожу в крупных пупырышках и светло — розовый сосок, сжавшийся на холодном ветру. — Ты… краснеешь? Почему? — удивилась баронесса, а через пару мгновений тихонечко захихикала: — Кром, ты чудо… — Почему? — Потому!!! — воскликнула она, растрепала мне волосы, прикоснулась губами к моей щеке и исчезла… …Лежать на кровати, смотреть в потолок и видеть перед собой обнаженную Мэйнарию оказалось не менее сложно, чем решиться сделать последний Шаг вдвоем: уже через пару минут после ее ухода я почувствовал себя похотливым животным и попытался вышибить эти образы из головы наиболее действенным способом — тренировкой. Отжимания до предела не помогли. Приседания до упаду — тоже. И я, решив подойти к делу посерьезнее, подхватил свой посох и отправился искать место, где можно выложиться до предела. Нашел. И довольно быстро — первый же попавшийся навстречу вассал барона Дамира, выслушав мой вопрос, расплылся в ослепительной улыбке и, аккуратно поставив на пол ведро с кипятком, попросил меня следовать за собой. Я, естественно, согласился — и через пару минут оказался в великолепном тренировочном зале, одна из стен которого оказалась увешанной разнообразным оружием, а вторая — здоровенными зеркалами. Оглядев все это великолепие, я отрицательно помотал головой и попросил слугу проводить меня туда, где обычно занимается их стража. Парень улыбнулся еще шире и… заявил, что мне, ЛИЧНОМУ ГОСТЮ ЕГО СЮЗЕРЕНА, не пристало заниматься где‑нибудь, кроме этого зала! Я попытался объяснить, что это ошибка, что я — всего лишь спутник баронессы д’Атерн и даже не дворянин, на что получил убийственный ответ: — Если вы сомневаетесь в моих словах — поинтересуйтесь у ее милости… Пожав плечами, я развернулся к двери и… чуть не сбил с ног скользнувшую в зал баронессу Этерию Кейвази. Почему‑то одетую по — хейсарски. — Доброе утро, Кром! — ничуть не удивившись тому, что я нахожусь в зале для белых, поздоровалась она. — Решил потренироваться? Я склонил голову и пожал плечами: — Доброе утро, ваша милость! Хотел… Где‑нибудь за заднем дворе… Баронесса смешно наморщила носик и фыркнула: — А чем тебе не угодил этот зал? — Ваша милость, зал — прекрасный! Но он не для меня… Этерия Кейвази жестом приказала слуге испариться и, дождавшись, пока он закроет за собой дверь, без тени улыбки посмотрела на меня: — Я предложила свое гостеприимство не баронессе д’Атерн и ее спутнику, а моей подруге и человеку, чью дружбу я хотела бы заслужить! — Ваша милость, о чем вы? Я — простолюдин, а вы — дворянка! О какой дружбе между нами может идти речь? Выслушав мою тираду до конца, Этерия Кейвази зачем‑то поправила ножны с Волчьи ми Клыками и весело улыбнулась: — Мой пра — пра — прадед, Харред Жеребец, самый обычный водонос [25] при дворце Эйзела второго Латирдана, получил баронский титул и лен Кейвази за то, что месяц или полтора не вылезал из спальни вдовствующей королевы Агилиары. Основатель рода Фаррат, Цейрин Рыжий, выжлятник [26] Ваграна Первого, получил патент только за то, что помог разрешиться от бремени любимой суке короля. Лайвер Косорукий, будущий граф Тьюварр, стал дворянином, просто помочившись в пропасть… — Как это? — удивился я. — Этриан первый, Нерешительный, жутко боялся высоты. На одной из охот, здорово перебрав крепкого вина, он увидел «геройство» Косорукого и счел его поступок признаком невероятного мужества. А утром, протрезвев, не решился признать свою ошибку… |