Онлайн книга «Шаги в глубину»
|
— Ты не лучшая, Алекса. Отдача вечного «Ты самая лучшая, доченька» больно ударила где-то под сердцем. Это было… Наплевать. — Посмотрим, — ответила я и отвернулась. Кто-то во мне рвал вожжи, разворачивал, пытался вернуть к неоконченному поединку, к бою, который только начался, к бою, где будет только победа и Алекса. Которая лучшая. «Я ж тебе, коза рыжая, сказала. Наплевать». — Ты долго не протянешь, — сказали сзади. — Или ты уже хочешь к Джахизе? Лично расспросить, так ска… Бам-м. Я пропустила только один удар пульса, а Валерия — только один удар. Кишки «Тени» сжались, перемалывая меня. «Убить суку». Потом между нами повисла стена голубого тумана — полупрозрачной взвеси из концентрированной энергии. — Нас не будут разнимать, — сказала Гинемер, слизнув с губы кровь. — Ты уже поняла? — Да. У меня кровь текла из носа. Гребаная девчонка еще не успела мне ничего сделать — просто отгородилась, но как же плохо я переношу напряжение в боях с энергетиками. — И нам не дадут друг друга убить. — Это досадно, — согласилась я. — Но я все равно тебе помогу. — Убьешься сама? Какая милая улыбка! Я сейчас потеку. — Мечты, Алекса. Мечты. Мечты? Хорошо, вот сейчас только… Это была боль. Маячки, которым приказано следить за телом, со скрежетом сдвинулись — и пусть этот скрежет я всегда додумываю, пусть он выворачивает меня наизнанку, пусть я сейчас полетаю от ее силовых ударов — пусть. — Итак, Алекса… Силовой рукав. Примитив, надо просто бороться с болью — и чуть-чуть подставиться. Энергия бьет тебя изнутри, вот что по-настоящему мерзко. Мерзко, больно — больно-больно-больно. Это как укол в каждый нерв в зоне поражения, и сколько сейчас клеток порвало, я не знаю. И не хочу знать. Перекат, толчок от стены, прыжок. — Что тебе рассказать о тебе самой? Голос звенит — и это плохо: Валерия куда сильнее, чем мне показалось поначалу. Она, дрянь, даже не напрягается. Дрянь висела в сантиметре от пола, окутанная легкой дымкой, а на запястьях копился новый заряд — пустые обманки, она ударит как угодно и чем угодно, а я пока могу только кататься и прыгать, ловя вскользь ее красивые финты. Давай, ты сильная, Гинемер. Сильная ведь? Прыжок. — Ты видишь ее каждую ночь или через раз? Удар. Ты предсказуема, девочка моя. Я, впрочем, тоже: я не стану трепать языком. — Убивают сны, правда? Она читала мое дело. Она боится выходить на ближний бой. И она знает о Джахизе. «Ты сволочь, Дональд. Как есть — сволочь. Или она «читала» память Марии, и тогда сволочь она». Я извернулась, едва не переламывая себя в талии, ввинтилась в промежуток между двумя рукавами и поймала животом простой «кулак». — Почему Джахиза, Алекса? Быстрее, черт. Мне надо быстрее. Гинемер сместилась, дрогнула и превратилась в череду размазанных силуэтов. «Силовой корпус» всегда ставил меня в тупик, да и при чем здесь какая-то я? Это было совсем плохо, потому что это было невозможно быстро, невозможно сильно. Удар в голову отбросил меня на стену, от второго я увернулась — уж не знаю как. В мозгах звенел только голубой цвет, только голос сияющей сучки. — Она обошла тебя? Удар. * * * Я сижу в рубке тактического перехватчика, прижимая колени к груди. На экранах гаснут сигналы критических повреждений, и мне пора наружу, но снаружи… Снаружи было снаружи. Пинок по рычагу, тугое «чмок» мембраны — и я стою в ангаре. — Три — ноль, курсант Кальтенборн-Люэ, — сообщили мне. «Три. Ноль. Ноль — это я». Все звено уже здесь, одной кучкой, в кровавом киселе ангарного освещения. Я нахожу взглядом улыбающуюся старосту и иду прямо к ней. — Что теперь скажешь, Мамина дочка? — спросил кто-то из ее подпевал. Не скажу ничего. И не рассчитывайте, я буду ждать, что скажет победительница. — Сто сорок отжиманий, — тихо сказала Джахиза. — Если ты помнишь. — Помню. — Если хочешь — мне достаточно просто твоего поражения. Не сомневаюсь. — Пари есть пари. Этот чертов голос снова меня подвел, уже не нужно больше ничего говорить. Я опускаюсь в упор лежа, смотрю в пол. — Раз. …Она обошла меня на второй петле, вырезая целый сектор залпом легких ракет… — Два. …Я ошиблась, делая «чакру Фролова», и пропустила срыв щитов правого борта… — Три. Истертая до блеска летная палуба прыгает то ближе, то дальше, и я хорошо держу ритм. Я вообще молодец. И все бы хорошо, но я вижу боты обступивших меня людей. Боты тех, кто сейчас смотрит, как корячится — изящно, красиво и подтянуто — бывшая лучшая. Мир трескается, идет широкими провалами, потому что… Это мир, которого не было. * * * Я пропустила еще один удар и в последний момент подпрыгнула, вырывая ногу из-под удара «молотом». Что это было?! — Она унизила тебя? Удар. * * * Мне больно. Как же мне больно. Низ живота сводит так, что я не вижу поля стереопроектора, да я вообще ничего не вижу, кроме преподавателя, к которому мне снова придется обращаться. И вдобавок меня тошнит. Тошнит — больно. Тошнит — больно. Краткий конспект сегодняшнего занятия по трехмерному планированию боя. «А ты могла оптимизировать цикл. Всего одна подпись — ты ведь уже можешь принимать такие решения. Всего несколько курсов инъекций». Я стискиваю зубы и дышу ртом, вспоминая маму. «Хорошая девочка должна уметь терпеть боль». Я очень хорошая девочка, мама. Понимая, что больше не выдержу, я нажала кнопку вызова. Младший друнгарий Штатмайер — добрый и хороший, он поймет. Даже второй раз за занятие. Зеленый огонек — мне разрешают выйти. Давай, Алекса. Вперед. Я выхожу в проход между голостолами, я вижу спасительную дверь: за ней — туалет, медкабинет и немного пытки ходьбой. Так немного, что даже смешно. А потом мне под желудок прилетает крохотный удар. |