Онлайн книга «Гора трех скелетов»
|
– Ах вот оно что! – Дорота задумалась. – То есть ты хочешь сказать, что тот, кто идет следом за хорошим сапером… – Ну а ты как думала! – попался на удочку я. – Проверено на практике… Постой-постой, ты к чему это? – А к тому, что я пойду с тобой. В конце концов, читающая Польша может и подождать немного, правда, Йованка? Черноволосая ведьма многозначительно промолчала. – Слушай, по-моему, не я, ты спятила! – запоздало возмутился я. – Ты чокнутая! – Ага, чокнутая, – легко согласилась Дорота Ковалек. – Я ведь журналистка, а все журналисты с приветом и наилучшими пожеланиями. – По-моему, ты еще только учишься на журналистку, – уточнил я. – Ты думаешь, мы здесь в игрушки играем? Это – Босния, девочка. Здесь погибло столько вашего брата… – Без тебя знаю сколько! – отрезала Дорота. – А еще знаю, что это для меня шанс! Шанс сделать себе имя, шанс попасть в штат хорошего издания, минуя постель главного редактора, похотливого карлика с лысой головой и слюнявыми губами… – Надеюсь, ты еще не успела переспать с начальством журнальчика «Политика»? Дорота гордо вскинула голову: – Вот еще!.. И не собираюсь. – Она с укоризной глянула на меня: – Да пойми ты, Марчин, я хочу стать настоящей журналисткой и знаю, что у меня есть данные… – И не уговаривай, я не возьму тебя. Дорота Ковалек пожала плечами: – Тебе же хуже. – Почему же? – А потому, что я пойду за тобой следом, и ничего ты со мной не поделаешь. – Спасибо, что предупредила. Придется мне связать тебя. – А я тебя обвиню в покушении на мою честь и достоинство! – Дурочка, я ведь все расскажу тебе, когда вернусь, мы же договорились… – Если вернешься ты, значит, смогу и я вернуться. На мины нарывается тот, кто идет первым. Повторяю: мне нужно пойти с вами… – С нами?! – Ну да, ведь не пойдешь же ты без Йованки. А мне нужно ничуть не меньше, чем ей… Кстати, а тебе-то зачем эта чертова гора? – Ну, есть у меня там… А почему я, собственно, должен отчитываться перед тобой? – Ага! Тебе и сказать-то нечего, – торжествующе воскликнула Дорота. – Это ты, ты должен сидеть здесь, на полянке под дубом, и терпеливо ждать нас!.. – Ну знаешь! – Я чуть не задохнулся от возмущения. – Ну хотя бы ты ей скажи, что глупо, – обратился я к Йованке, не проронившей ни слова во время безнадежно проигранной словесной баталии. – Ты ведь не идешь со мной? – С чего ты взял? – холодно вопросила Йованка. – Я тебе уже говорила, и не раз: без меня ты никуда не пойдешь… И в Польшу мы если и поедем, то только вместе. Но раз уж ты собрался полазить по горам, ничего с тобой не поделаешь… Денег у меня, как тебе известно, нет, так что ничего, кроме как себя в спутники, предложить тебе не могу. Так сказать, натурой, черт бы тебя подрал, Малкош!.. – В конце концов, если хотите, давайте проголосуем, – доконала меня голубоглазая говнюха. – Кто за то, чтобы пойти на Печинац втроем, поднимите руки… Как и следовало ожидать, они победили с перевесом в один голос. Я вдруг остановился на полушаге. Еще через миг я увидел практически сливавшийся с зеленью леса силуэт мужчины в камуфляже, а затем сверкнула оптика его бинокля. – Не двигаться, – прошептал я. Елочка, за которой мы стояли, надежно скрывала нашу троицу, зеленая, рождественская елочка, правда без игрушек. Начинались игры совершенно иного рода. Я снял рюкзак и вынул из него свой бинокль. – Кто это? – выдохнула вставшая на колени Йованка. – Местный орнитолог, – усмехнулся я. – Будем возвращаться. Пойдем по старым следам. Прячьтесь за кустами, пригибайте пониже головы… Прячась за еловым подростом, мы вернулись метров на двести и пошли на юг, к дороге. Риск нарваться на военный патруль многократно увеличивался, но другого пути к горе для нас попросту не было. С востока к лесу примыкали луга и выгоны для скота, места совершенно открытые. Туда и смотрел в бинокль мужчина в камуфляже, там и ждал увидеть нас. – Кто это все-таки мог быть? – Йованке пришлось вытерпеть минут пятнадцать, прежде чем она задала этот вопрос. – Тот, кто подготовился к прогулке по горам лучше нас. На нем спецназовский комбинезон, а не платье в горошек, как у некоторых. – Надо было предупреждать заранее, – сердито сказала Дорота. – Ты же не сказал… – А ведь он еще вчера знал, что пойдет на Печинац. – Йованка уничтожила меня взглядом. – Знал и словом не обмолвился… Я догадываюсь почему. Он надеется, что мы отстанем от него. – Йованка!.. – Я уже сто лет Йованка! Я старая, умная!.. Куда ты нас ведешь, к машине Дороты? – Разве? – Я полез за компасом. Нет, и на этот раз перехитрить своих спутниц мне не удалось. – Я сказал вам неправду, девочки. Это был не орнитолог… – И что из этого следует? – Голубоглазая журналистка вполне освоила наши с Йованкой словесные обороты. – А то, что за нами следят, – пояснил я, – И тому, кто занимается этим, плевать на миротворцев. Он не боится их… А вот нам его нужно опасаться… – …Из чего и следует, – хмуро продолжила за меня Йованка, – что нам надо уезжать в Польшу, пока не поздно. И всем троим, пан детектив. – Это один вариант. – А есть другой? – оживилась Дорота. – Одному человеку в три раза проще… – И не мечтай! – перебила меня Йованка. – Одного тебя я теперь и пописать не отпущу… – Ну начинается! – замахала руками Дорота. – Мы ведь решили: если идешь ты, идем и мы с Йованкой… Я кисло улыбнулся: – Ну тогда я пошел… – Куда?! – с поразительной синхронностью воскликнули обе. – На рекогносцировку… Ну, местность разведать, холера!.. – Хочешь удрать от нас? – Йованка испытующе взглянула на меня – так прищуривается снайпер, когда выцеливает жертву. Гора, у подножия которой мы застряли, называлась горой Трех Скелетов, а еще Черной Ведьмой, а еще Печинацем. От места, где мы стояли, до машины Дороты можно было добраться незамеченными, а до горы… Только в лесу, старом хвойном лесу, которым щетинились склоны Печинаца, можно было чувствовать себя в относительной безопасности, но до него было далеко, очень далеко. И если бы каким-то чудом мы добрались до леса, о возвращении назад уже не могло быть и речи. Именно об этом думала смотревшая на гору из-под ладони Йованка. – И зарубите себе на носу, – сказал я. – Я вас не оставлю, а если уж это случится, у меня будут на то причины. Это – война, а я для вас теперь не Марчин, а пан командир. Если кому-то захочется писать, скажите: «Пан командир, я хочу писать». И никаких самовольных отлучек в сторону… Ясно? Ну а теперь я пойду. |