Книга Врата судьбы, страница 66 – Агата Кристи

– Очень яркое сравнение, – сказал Томми.

– А теперь я думаю, что мистер Криспин – или как его там – закончил свой допрос, хотя не могу себе представить, каким образом мисс Маллинз может быть связана с Мери Джордан или с такой опасной фигурой, как Джонатан Кейн и его организация, которые существовали в далеком прошлом.

– А я не думаю, что все только в прошлом. Мне кажется, существует второе издание, так сказать, возрожденное. Мало ли у нас приверженцев насильственных методов, насилия ради самого насилия? Бандитских шаек и организаций суперфашистов, скорбящих о славной эпохе Гитлера и его своры?

– Я только что прочла «Графа Ганнибала» Стенли Уэймана, – сказала Таппенс. – Это его лучшая книга. Я нашла ее наверху, среди книг Александра.

– Ну и что?

– Я просто подумала, что теперь все то же самое. А может быть, и всегда так было. Вспомни всех этих бедных детей, которые отправились в свой крестовый поход, исполненные тщеславия, бедняжки, испытывая радость и счастье. Они считали, что избраны Богом, что им назначено судьбой освободить Иерусалим и что моря будут расступаться перед ними, словно перед Моисеем, чтобы дать им пройти, как это написано в Библии. А теперь посмотри на этих славных молодых девушек и ребят, которыми полны наши тюрьмы, – их судят за то, что они убили какого-нибудь несчастного пенсионера или старика, который только что получил деньги в банке. А Варфоломеевская ночь? Ты же видишь, подобные вещи происходят снова и снова. Вот недавно в газетах опять писали о неофашистах в связи с весьма уважаемым университетом. Да что там говорить, нам все равно никто ничего не расскажет. Неужели ты думаешь, что мистер Криспин выяснит что-нибудь существенное об этом тайнике, что-нибудь до сих пор неизвестное? Вот, например, водоемы. Тебе известно об ограблении банков? Так вот, похищенное часто прячут в водоемах. Я бы сказала, достаточно неудобное место, чтобы что-то там прятать. Как ты думаешь, вернется он сюда, чтобы нас оберегать, после того как окончит свои допросы, а, Томми?

– Меня-то не нужно оберегать.

– Ты, как всегда, самонадеян, – заметила Таппенс.

– Думаю, он придет, чтобы попрощаться, – предположил Томми.

– Разумеется, он ведь прекрасно воспитан.

– Ему захочется убедиться, что ты вполне оправилась.

– Меня ведь только ранило, и доктор сделал все, что нужно.

– Он очень интересуется садоводством, – сказал Томми. – Я в этом убедился. Он действительно работал садовником у своего друга, которого, кстати сказать, зовут мистером Соломоном и который уже несколько лет как умер. Я считаю, что это очень удобно: он говорит, что работал у мистера Соломона, всем известно, что он у него работал, и, таким образом, все оказывается bona fide [17] .

– Во всех этих делах следует соблюдать предельную аккуратность, – сказала Таппенс.

У парадной двери раздался звонок, и Ганнибал, как тигр, бросился туда, чтобы растерзать всякого, кто осмелится войти в охраняемые им священные пределы. Томми вернулся, держа в руках конверт.

– Адресован нам обоим, – сказал он. – Распечатать?

– Давай, – разрешила Таппенс.

Он вскрыл конверт.

– Ну что ж, – сказал он, – это открывает некоторые возможности.

– Что это?

– Приглашение от мистера Робинсона. Нам обоим. Он приглашает нас к обеду ровно через две недели, когда, как он надеется, ты вполне поправишься и снова будешь дееспособна. Он живет, кажется, где-то в Сассексе, там у него дом.

– Как ты считаешь, он нам что-нибудь расскажет? – спросила Таппенс.

– Вполне возможно.

– Взять мне с собой мой список? Я уже знаю его наизусть.

Она стала быстро читать:

– «Черная стрела», Александр Паркинсон, Оксфорд и Кембридж, викторианские фарфоровые садовые скамеечки, грин-хен-Ло, КК, чрево Матильды, Каин и Авель, «Верная любовь»…

– Довольно, – прервал ее Томми. – Сплошное сумасшествие.

– Согласна, все это действительно похоже на сумасшествие. Как ты думаешь, у мистера Робинсона будет еще кто-нибудь, кроме нас?

– Возможно, полковник Пайкавей.

– Значит, – сказала Таппенс, – мне придется взять с собой таблетки от кашля. Во всяком случае, мне очень хочется познакомиться с мистером Робинсоном. Не могу поверить, чтобы он был таким толстым и желтым, каким ты его рисуешь. Но послушай, Томми, мы ведь, кажется, пригласили Дебору с детьми. Они будут у нас гостить как раз через две недели.

– Да нет же, они приглашены на уик-энд на следующей неделе, а не через две.

– Слава богу, значит, все в порядке, – с облегчением вздохнула Таппенс.

– Кажется, они?

Таппенс вышла из парадной двери и с нетерпением ждала, когда из-за поворота аллеи появится машина дочери с ее тремя детьми.

Из боковой двери показался Альберт.

– Им еще рано. Это из бакалейной лавки, мадам. Вы просто не поверите – яйца снова подорожали. Никогда больше не буду голосовать за это правительство, с меня довольно. Пусть теперь попробуют либералы, предоставлю им такую возможность.

– Пойду, пожалуй, приготовлю клубничный кисель со сливками на вечер.

– Все, что нужно, уже сделано, мадам. Я не раз наблюдал, как вы его готовите, и знаю, как это делается.

– Скоро вы сможете работать шеф-поваром в фешенебельном ресторане, – сказала Таппенс. – Это любимый десерт Дженет.

– Да, мэм. А еще я приготовил кекс из патоки, мастер Эндрю любит этот кекс.

– Комнаты все готовы?

– Да. Миссис Шаклбери пришла сегодня пораньше. В ванную комнату мисс Деборы я положил сандаловое мыло. Это ее любимое, я знаю.

Таппенс облегченно вздохнула при мысли о том, что к приезду ее семейства все готово.

Через несколько минут раздался сигнал автомобиля, и из-за поворота показалась машина, за рулем которой сидел Томми. Машина остановилась у подъезда, и из нее вышли гости – Дебора, все еще красивая женщина лет сорока, пятнадцатилетний Эндрю, Дженет, которой было одиннадцать, и семилетняя Розали.

– Здравствуй, бабушка, – приветствовал Таппенс Эндрю.