Книга Врата судьбы, страница 67 – Агата Кристи

– А где Ганнибал? – кричала Дженет.

– Хочу чаю, – заявила Розали, выказывая намерение удариться в слезы.

Состоялся обмен приветствиями. Альберт проследил за тем, чтобы были выгружены все семейные сокровища, включая ежика, аквариум с рыбками и хомяка в клетке.

– Так вот он какой, этот новый дом, – сказала Дебора, обнимая мать. – Он мне очень нравится.

– Можно мы посмотрим сад? – спросила Дженет.

– После чая, – сказал Томми.

– Хочу чаю, – твердила Розали, ясно давая всем понять, что именно следует делать в первую очередь.

Все направились в столовую, где был сервирован чай, встреченный с полным удовольствием.

– Что это за разговоры я все время о тебе слышу, мама? – спросила Дебора, которая всегда была строга с матерью, считая, что она нуждается в постоянном присмотре.

С чаем было покончено, и все снова оказались на свежем воздухе – дети носились по саду в поисках развлечений, сопровождаемые Ганнибалом и котом Томасом, которые выскочили из дома, желая участвовать в общем веселье.

– Чем же ты теперь занимаешься? – настойчиво допытывалась Дебора.

– Мы прекрасно устроились и ведем вполне степенную жизнь, – ответила Таппенс.

Ответ Дебору явно не удовлетворил.

– Но у тебя ведь были какие-то дела. Были, я знаю, ведь верно, папа?

Томми подошел к ним с Розали, сидевшей у него на закорках. Дженет в это время обследовала новую территорию, а Эндрю озирался вокруг, совсем как взрослый.

– Были, были у тебя разные дела, – не унималась Дебора. – Снова вернулась к этим старым играм, изображала из себя миссис Бленкинсоп. Вся беда с тобой в том, что ты никак не угомонишься – опять эти «Н или М?» и еще бог знает что. Дерек кое-что услышал и написал мне.

– Дерек! А он-то что может знать? – спросила Таппенс, удивленная упоминанием о своем сыне.

– Дерек всегда все знает. И ты тоже хорош, папа, – обернулась Дебора к отцу. – Тоже принялся за старое. Я-то думала, что вы переехали сюда, чтобы жить на покое, отдыхать и наслаждаться жизнью.

– Именно это мы и собирались делать, – сказал Томми, – однако судьба распорядилась иначе.

– Коварная судьба, – сказала Таппенс. – Пещера бед, Форт страха.

– Флекер, – подсказал Эндрю, гордясь своей эрудицией. Он увлекался поэзией и надеялся, что и сам в будущем станет поэтом. Он продолжал цитировать:

Четыре входа в городе Дамаске:

Врата судьбы, Врата пустыни,

Пещера бед, Форт страха.

О караван, страшись пройти под ними.

Страшись нарушить их молчанье песней.

Молчанье там, где умерли все птицы,

И все же кто-то свищет, словно птица.

Легка на помине, стайка птиц пролетела у них над головами, сорвавшись с крыши дома.

– Что это за птички, ба? – спросила Дженет.

– Ласточки. Они собираются лететь на юг, – ответила Таппенс.

– А они вернутся к нам снова?

– Конечно, на будущий год они снова будут здесь.

– И пролетят через Врата судьбы, – с довольным видом заметил Эндрю.

– Этот дом когда-то назывался «Ласточкино гнездо», – сказала Таппенс.

– Вы как будто бы не собираетесь здесь оставаться, – сказала Дебора. – Отец писал мне, что вы уже приискиваете себе другой дом.

– А почему? – спросила Дженет, Роза Дартл [18] этого семейства. – Мне нравится этот.

– Могу перечислить некоторые причины: «Черная стрела», Александр Паркинсон, Оксфорд и Кембридж, фарфоровая садовая скамеечка, грин-хен-Ло, КК, чрево Матильды, Каин и Авель, «Верная любовь»…

– Довольно, Томми, замолчи. Это мой список, тебя он не касается, – остановила мужа Таппенс.

– Но что все это означает? – недоуменно спросила Дженет.

– Это похоже на перечисление ключей в детективном романе, – сказал Эндрю – этот юный романтик был не прочь отдать должное и такой литературе.

– Это и есть перечень ключей. Именно поэтому мы и хотим приискать себе другой дом, – сказал Томми.

– Такой замечательный дом, – сказала Розали. – И шоколадные печенья… – добавила она, вспоминая только что закончившийся чай.

– Мне он тоже нравится, – заявил Эндрю величественным тоном, словно он был какой-нибудь самодержец всероссийский.

– Почему он тебе не нравится, бабушка? – спросила Дженет.

– Напротив, он мне нравится, – сказала Таппенс с неожиданным для себя жаром. – Я хочу по-прежнему здесь жить, не хочу отсюда уезжать.

– «Врата судьбы», – проговорил Эндрю. – Какое интересное название.

– Раньше этот дом назывался «Ласточкино гнездо», – напомнила Таппенс. – Мы можем вернуть ему это название.

– Все эти ключи… – задумчиво проговорил Эндрю. – Я мог бы сочинить с их помощью целый рассказ. И даже роман.

– Слишком всего много и слишком сложно, – заметила Дебора. – Кто станет читать такой роман?

– Ты ничего не понимаешь, – возразил ей Томми. – Ты просто не представляешь себе, чего только люди не читают. А главное, с удовольствием.

Томми и Таппенс переглянулись.

– Нет ли у вас краски? – спросил Эндрю. – У Альберта, наверное, есть. Кстати, он мне поможет. Я хочу написать на воротах новое название.

– И тогда ласточки будут знать, что летом они могут сюда возвратиться, – сказала Дженет.

Она посмотрела на мать.

– Неплохая идея, – сказала Дебора.

– La Reine le veut [19] , – торжественно сказал Томми, обратившись с поклоном к дочери, которая всегда считала, что именно ей принадлежит в семье право выражать королевскую волю.

– Отличный обед, – сказала Таппенс, оглядев собравшееся общество.