Книга След хищника. Осколки, страница 17 – Дик Фрэнсис

Волосы ее были еще влажными. На ней были футболка и джинсы. Никакой косметики. Она казалась беззащитной шестнадцатилетней девочкой, только что оправившейся от болезни, девочкой, которую я видел раздетой. Но уж на что она точно не была похожа, так на любимицу всех европейских ипподромов, чье лицо не сходило с обложек журналов.

Ченчи отвел ее в библиотеку, и мы расселись по креслам.

— Пожалуйста, — сказал Пучинелли, — расскажите нам о том, что случилось. С самого начала.

— Я... это было, кажется, так давно... — Она говорила, обращаясь по большей части к отцу, изредка поглядывая на Пучинелли и вовсе не глядя на меня. Она все время говорила по-итальянски, хотя медленно и с частыми паузами, так что я легко понимал ее. На миг в голове промелькнула мысль, что я после приезда изрядно поднаторел в итальянском и лишь теперь это заметил.

— Я скакала на местном ипподроме... но ты же знаешь.

Ченчи кивнул.

— Я выиграла скачку, что была в шесть. Но результат оспорили... Теперь кивнули уже оба — и Ченчи, и Пучинелли. Помощник, не поднимая глаз, сосредоточенно стенографировал.

— Я поехала домой. Я думала об Англии. О том, как буду скакать на Брунеллески в Дерби... — Она замолкла. — Он выиграл?

Ее отец растерянно посмотрел на нас. Вряд ли после ее исчезновения он заметил бы даже пришествие марсиан.

— Нет, — ответил я. — Пришел четвертым.

— О, — рассеянно сказала она, а я не стал объяснять, что знаю, какой пришла лошадь, только потому, что на ней должна была скакать она. Обычное любопытство и ничего больше.

— Я была уже... я уже видела дом. Почти у ворот. Я сбросила скорость, чтобы повернуть.

Классическое место для похищения — у самого дома жертвы. У нее была красная спортивная машина, кроме того, она в тот день ехала, опустив крышу, как всегда делала при хорошей погоде. Услышав это, я подумал, что некоторые люди в прямом смысле слова облегчают задачу похитителям.

— Тут ко мне подъехала машина... Я ждала, пока она проедет, чтобы повернуть к дому... но она не проехала, она вдруг остановилась между мной и воротами, загородила дорогу... — Она замолчала и с мучительным беспокойством посмотрела на отца. — Я ничего не смогла сделать, папа. Правда.

— Милая, дорогая моя... — Казалось, даже сама мысль удивила его.

Он не видел, как я, верхушки айсберга, который называется комплексом вины.

Но ведь он не так часто, как я, с этим сталкивался.

— Я не могла понять, что они делают, — продолжала она. — Затем вдруг все двери той машины сразу открылись, и оттуда выскочили четверо... все в этих ужасных масках... правда, ужасных... маски демонов и чудовищ. Я подумала, что они хотят меня ограбить. Бросила им свой кошелек и попыталась дать задний ход... а они запрыгнули в мою машину... просто запрыгнули... Она замолчала. Слишком разволновалась. — Все было так быстро, — виновато говорила она. — Я ничего не смогла сделать...

— Синьорина, — спокойно сказал Пучинелли, — тут нечего стыдиться.

Если бандиты хотят кого-нибудь похитить, то они это делают. Даже вся охрана Альдо Моро не смогла им помешать. А тут молодая девушка в открытой машине... — Он выразительно пожал плечами, даже не считая нужным закончить предложение. По крайней мере, на некоторое время она успокоилась.

Месяцем раньше в частном разговоре он сказал мне, что любая богатая девушка, которая разъезжает в открытой спортивной машине, просто провоцирует грабителей и насильников.

— Я не хочу сказать, что они не похитили бы ее так или иначе, но она вела себя глупо. Она просто облегчила им задачу.

— Мало радости в жизни, если тебе двадцать три, если ты достиг успеха и не можешь позволить себе покататься в солнечный денек в открытой спортивной машине. Что бы ты ей посоветовал — ездить в закрытом почтенного возраста автомобиле с запертыми дверьми?

— Да, — ответил он. — Да и ты тоже, если бы твою фирму насчет этого спросили. Вам за такие советы и платят.

— Довольно верно.

Алисия продолжала:

— Они надели мне на голову мешок... от него шел какой-то сладкий запах...

— Сладкий? — спросил Пучинелли.

— Понимаете, как эфир. Хлороформ. Что-то вроде этого. Я пыталась сопротивляться... они держали меня за руки... вроде бы подняли меня... больше ничего не помню.

— Они вытащили вас из машины?

— Наверное. Должны были.

Пучинелли кивнул. Ее машину нашли в доброй миле от дома, на стоянке у фермы.

— Я проснулась в палатке, — сказала Алисия.

— В палатке? — растерянно спросил Ченчи.

— Да... ну... она стояла в комнате, но я не сразу это поняла.

— Что за палатка? — спросил Пучинелли. — Опишите.

— О... — Она слабо пошевелила рукой. — Я каждый стежок могу описать. Зеленый брезент. Около двух с половиной квадратных метров... чуть меньше. Стенки были...я не могла в ней встать. Каркасная палатка.

— У нее был пол. Очень плотная ткань. Серая. Водонепроницаемая, наверное, хотя это не имеет значения...

— Что случилось, когда вы проснулись? — продолжал Пучинелли.

— Один из них стоял возле меня на коленях и бил меня по щекам. Сильно. «Давай, — говорил он. — Давай». Когда я открыла глаза, он заворчал на меня и сказал, что я должна повторить несколько слов и потом могу снова спать.

— Он был в маске?

— Да... морда черта... оранжевая... вся в бородавках.

Мы все знали, что это были за слова. Мы все их не раз слышали, снова и снова прокручивая первую пленку. «Это Алисия. Пожалуйста, сделайте, как они говорят. Иначе меня убьют». Голос был пьяным от наркотиков, но все же узнаваемым.

— Я понимала, что говорю, — сказал она. — Я поняла, когда окончательно проснулась... но когда я говорила эти слова, все у меня в голове плыло. Я и маски-то толком не могла рассмотреть... я просто отключалась и просыпалась снова.

— Вы когда-нибудь видели кого-нибудь из них без маски? — спросил Пучинелли.

Еле заметная улыбка скользнула по ее губам.

— Я больше никого из них не видела, даже в масках. Вообще никого.

Первым человеком, которого я увидела с того самого дня, была тетушка Луиза... Она сидела у моей кровати... вышивала... и я подумала, что сплю...

— На глаза ее неожиданно навернулись слезы. — Они сказали, что, если я увижу их лица, они меня убьют. Сказали, чтобы я и не пыталась увидеть их...

— Она сглотнула комок. — Ну... я и не... пыталась...

— Вы поверили им?

Молчание. Затем она сказала «да» с такой уверенностью, что мы как наяву представили то, что ей пришлось пережить. Ченчи; который и сам верил в эти угрозы, был просто потрясен. Пучинелли твердо заверил ее, что, по его мнению, она была права. Я тоже так думал, хотя об этом и не говорил.