Онлайн книга «Бык в загоне»
Опер не торопил его с ответом. — Шпырин Владимир Петрович, семьдесят первого года рождения, пробурчал парень. — Так-то лучше, — оскалился Петрило, — а фамилию дружка? — Пусть он сам вам скажет, — огрызнулся Володя. — А ты не можешь? — Могу, но не хочу. Майор опустился на табурет. — Не строй из себя блатюка. Ты «первоход», зелень неученая, — майор намеренно использовал блатной жаргон, — будешь оказывать содействие, глядишь, и условным сроком отделаешься. — Больше ничего не скажу, — отрезал Володя. Майор пристально посмотрел в лицо парня, лежащего на полу, и зловеще произнес: — Жаль, думал, с тобой договоримся. Столбенко с Бесовским, — обратился он к кому-то в коридоре, — клиент созрел. На призыв старшего в комнату ввалились два здоровенных детины с тупыми садисткими рожами и выжидательно замерли около пленника. — Смотрите, чтоб не сдох, — предупредил майор, — ему еще суд предстоит, — и Петрило скрылся за дверью. В комнате, где находился Сергей, произошла похожая сцена, но при этом допрашиваемый не проронил ни слова — даже не назвал себя. Тогда за него принялся сам майор. Двое оперов поставили на ноги упорно молчавшего молодого человека, крепко держа его за руки. Вялая улыбка сползла с лица майора, и, подойдя вплотную к задержанному, он нанес пацану сильный удар в солнечное сплетение. Дыхание у Сергея остановилось, он тут же обмяк на руках ментов, при этом от боли на глаза его навернулись слезы, но он не издал ни звука. — Ну-ка, слегка отпустите, — распорядился Петрило, обращаясь к своим подручным. Те послушно исполнили приказ. Молодой человек вот-вот был готов упасть. Воспользовавшись этим, майор нанес ему резкий удар коленом в челюсть голова жертвы откинулась назад, словно это был не человек, а тряпичная кукла. Сжав пальцы на горле Сергея, старший опер спросил: — Теперь будем говорить? Переведя дыхание, тот процедил сквозь зубы: — Не вечно тебе боговать, мусорская рожа. Прежде чем сдохнуть, я успею посмотреть на твои киш… Майор не дал ему договорить, оборвав фразу резким ударом в нос: — Заткнись, падла! В дверном проеме показалась потная физиономия Столбенко. — Товарищ майор, молчит, — посетовал он. В голосе Столбенко прозвучало такое неподдельное уныние, что старший решил ему помочь. — Пойдем разговорим, — отозвался он, отходя от поверженного Сергея. Забившись в угол и беспрестанно отплевываясь кровью, Володя с ненавистью посмотрел на майора. Тот, не замечая его взгляда, взял парня за подбородок и приподнял голову, собираясь нанести ему удар в лицо. В этот момент в комнату вошел Вася Доктор. — Хватит, Плошка, оставь пацанов в покое, — жестко распорядился он, обращаясь к майору. На этот раз Володя Шпырин обалдел по-настоящему. В вошедшем можно было бы узнать кого угодно, но никак не работника милиции. Татуированные пальцы Доктора подсказали ему ответ: перед ним тот, кого в милицейских протоколах характеризуют как «уголовный авторитет». — Отведите его в ванную, приведите в божеский вид, — продолжал распоряжаться Корин. — Не забудьте снять браслеты. На этот раз бывшие «оперативники» улыбались искренне; видимо, им самим разыгравшаяся сцена была не очень-то приятна. Спустя несколько минут оба приятеля сидели перед Доктором, а бывший «майором» прикурил им по сигарете. — Толковые пацаны, без гнилинки, — сказал он. — Значит, Писарь не ошибся, — констатировал Василий Григорьевич, мальцы, вы на меня зла не держите, не забавы ради вам вывески немного попортили. Просто в своих людях нужно быть уверенным. Более подробно побеседуем с вами завтра. А пока Плошка свозит вас в баньку, — он обернулся в сторону «майора». — Приведешь врача, попаришь косточки, можешь побаловать телками и пивком. А завтра они должны быть у меня. Растоптав окурок, Доктор не торопясь вышел. У подъезда его ждал Никитин. — Ну как? — поинтересовался Сергей, пытаясь по его глазам прочесть ответ. Тот откашлялся. — Честные фраера. — И что дальше? — А дальше смотреть будем. — Не перестарались твои «быки»? — Все в норме. Могло бы быть и хуже, — честно признался Вася. — Ну что, Григорьич, тогда встретимся после «бундеса»? — вместо прощания сказал Писарь и двинулся в сторону своего автомобиля. В самый последний момент Доктор окликнул его. — Ты… это… Береги себя — понял? Никитин в ответ только улыбнулся. * * * Когда все поданное секретаршей Валей было съедено без остатка, Император протер тарелку хлебной горбушкой и, понюхав ее, отправил в беззубый рот. — Зоновская привычка, — пояснил он Самиду, который недоумевающе смотрел, как он ест. — Я как с зоны откинулся, потом три года тюремной пайкой отрыгивался… Звездинский, выпив несколько рюмок дорогого шнапса, порядком захмелел. Он то и дело посматривал на дешевые гонконговские часы, словно боясь куда-то опоздать, и этот характерный жест не укрылся от внимания наблюдательного Мирзоева. — Что такое? Спешишь? — Да там хавчик халявн… — начал было пидар, но тут же осекся. Извини, дорогой, у нас, у воров, каждая минута на учете. Само собой, обзови себя пидар вором где-нибудь в Бутырке — его бы как минимум убили. Но тут, с «этими лохами», можно было бы позволить себе и не такое. А чем плохо? Сиди королем — жратвы, выпивона на дармовщинку до отвала, куражься, сколько хочешь, и за это еще денег дадут. Хорошо быть при понятиях! Правда, Пантелей немного переживал из-за того, что не успевал к бесплатной раздаче ужина, организуемой благотворительным обществом для бродяг и бездомных, однако разносолы хозяина-лоха говорили в пользу того, что сегодня можно и не спешить. — Так что, брателло, чем тебе помочь? — дружелюбно подмигнул Звездинский Мирзоеву. Тот откашлялся. — Мне бы татуировочку… — Ха! Делов-то! И тут слово взял Тахир. Он еще раз повторил, что Самид — очень уважаемый человек, но чтобы быть уважаемым еще больше, хочет нанести себе несколько татуировочек — сродни тем, какими наколот блатной гость. |