
Онлайн книга «Республика Шкид»
![]() Вечером-то выпустят, знает Петька, – не впервой. Было дело. Только до вечера еще ух сколько ждать! Еще солнце по небу гуляет, разгуливает. Поглядел он в последний раз на часики и спрятал их в драный карман. Карман узелком завязал для верности, сердце успокоил. А за переборкой окончились крики и стуки, щелкнул замок, и не успел Петька глазом моргнуть – отворяется в его камеру дверь, входит молоденький милиционер, черненький такой, кучерявый и говорит: – А ну, выметайся, шпана! Ужасно обрадовался Петька. Испугался даже. Вскочил, подтянул портчонки и быстро вышел из камеры. Кучерявый за ним. – Шагай, – говорит, – шпана, до начальника. – Ладно… Идет Петька к начальнику. Сидит начальник за зеленым столом, держит бумажку в руках и бумажкой играет. Гимнастерка на нем расстегнута, шея красная, и от шеи пар идет. Курит начальник и дым в потолок пускает кольчиками. – Здорово, – говорит, – маленький вор. – Здорово, – отвечает Петька. Смирный такой стоит. Скромный. Улыбается и безвредно на начальника смотрит. А начальник кольчики пускает и в бумажку поглядывает. – Скажи, – говорит, – гражданин хороший, какого ты года рождения? – Года рождения не знаю, – отвечает Петька, – а годов мне одиннадцать. – Ну, а который, скажи, пожалуйста, раз ты у меня в пикете гостишь? Седьмой, кажись? – Нет, – отвечает Петька. – Кажись, пятый только. – А не врешь? – Может, и вру… Не знаю. Вам видней. Спорить не хочет Петька. С начальником спорить – гиблое дело. Ладно. Седьмой так седьмой. Черт с ним. «Волынки, – думает, – меньше, если не спорить. Отпустит скорей». А начальник бумажку на стол положил, рукой прихлопнул и говорит: – Резолюция моя, – говорит, – такова: ввиду твоей малолетней несознательности отослать тебя на предмет воспитания в дефективный приют. Понял? Охнул Петька. Закачался. Обомлел. Оглоушили Петьку начальниковы слова, словно кирпичом по башке стукнули. Не ожидал он таких слов. Совсем не ожидал. Очухался, однако ж, голову поднял и говорит: – Ладно, – говорит. – Что ж… – Согласен? – спрашивает начальник. Смеется, будто не понимает, до чего тяжело Петьке и грустно. До чего не смешно. До чего плакать хочется. Ай, Петя, Петя, не везет тебе, Петя Валет!А тут еще хуже. Тут совсем уж крышка. Гибнет Петька. Подзывает начальник кучерявого милиционера и наказывает ему обыскать Петьку с головы до ног. – Обыщи его, – говорит, – с головы до ног, нет ли при нем оружия или в крайнем случае ценных предметов. Обыщи формально. Шагает кучерявый на Петьку, у Петьки сердце замирает, ноги у Петьки дрожат, как студень. «Прощай, – думает Петька, – ценный предмет!» Но, на Петькино счастье, кучерявый дурак попался. Брезглив. Посмотрел он на Петьку и говорит: – Ей-богу, – говорит, – товарищ начальник, тошно к такой шпане руками прикасаться. Освободите, сделайте милость… Я сегодня в бане парился. Белье сменил. Да и что в нем, по существу, есть? Вошь в кармане, блоха на аркане… Не больше. Петька последние силы собрал, усмехнулся печально, глазом мигнул. «Верно, дескать. Угадали». А сам думает: «Ничего себе блоха. Блоха, – думает, – что надо!» И незаметно пальцем одним карман щупает, а в кармане трепыхается что-то, стучит не шибко, будто сердце в кармане лежит или рыба живая. Часики в кармане лежат. Ну, а начальник милиционера пожалел, или, может быть, ему скучно стало, только махнул он рукой и говорит: – Ладно, – говорит, – можно отставить. Можно, – говорит, – без обыска обойтись. Неважно. Написал чего-то в бумажке, печатью пришлепнул и кучерявому бумажку протянул. – Вот тебе, – говорит, – товарищ дорогой, квитанция. Пойдешь с этой квитанцией до Введенской улицы и сдашь оного шкета в приют Клары Цеткин. Под расписку. Встал начальник, зевнул и из комнаты вышел. С Петькой начальник попрощаться забыл. А кучерявый сунул квитанцию в папку, вздохнул и наган к животу привесил. Еще раз вздохнул и картуз надел. – Ну, – говорит, – шпана несчастная, поехали! Подтянул Петька портчонки – поехал! Идут они прямо через базар, через самую давку. Базар шумит, конечно… Люди разные ходят, покрикивают. Смеются люди, ругаются, песни поют. Где-то баян гудит. Гуси какие-то стонут. Шумно. Только Петька шума не слышит. У Петьки план на уме. «Смыться, – думает Петька, – необходимо». Бежит он собачьей рысью через базар, распихивает торговцев и неторговцев, шманает глазами по сторонам и все думает, все размышляет: «Необходимо смыться… Формально необходимо». Только где же тут смоешься, когда кучерявый сзади словно хвост прицепился. Не отстает кучерявый, пыхтит самосильно и Петьку из виду не выпускает. Вот и базар миновали. А Петька не смылся. Расстроился Петька. Голову свесил и мельче шагать стал. И вот кучерявый Петьку нагнал. Качается кучерявый, стонет. – Ой, – говорит, – замотал ты меня, шпана. Ну разве можно так бегать? Ну не могу я так бегать, у меня почки слабые. Молчит Петька, не отвечает. Очень ему интересно, какие у милиционера почки! Не до почек Петьке. Взгрустнулось что-то. Идет себе Петька, голову свесил. А кучерявый отдышался кое-как, шаг подравнял и вдруг спрашивает: – А скажи по совести, шпана: хотел ты сигануть от меня на базаре?Вздрогнул Петька, голову поднял. – Что такое, – спрашивает, – сигануть? Я даже и слов таких не понимаю. – Брось ты… Оставь… Замечательно понимаешь. Хотел небось убежать? – Убежать?! Рассмеялся Петька. – Ошибаетесь, – говорит. – Бегать мне, – говорит, – смысла нет. Силом заставите – и то не побегу… – Да неужели? – удивился кучерявый. – Неужели, – говорит, – не побежишь? Остановился вдруг, огляделся, бровь почесал и вдруг папкой своей махнул: – А ну беги!.. Дернуло Петьку. Прямо-таки дернуло. Словно коленкой его кто-то сзади пихнул, – задрожал весь. Бежать уж собрался и вдруг поглядел: смеется кучерявый. «Ага, – думает, – на пушку ловишь? Ну, нет, брат… Знаем мы эти фольтики. Не поймаешь!» Усмехнулся и говорит серьезно: – Напрасно, – говорит, – кровь портите. Все равно не побегу. Хоть убейте, не побегу. Желания не имею. |