
Онлайн книга «Мертвечина»
Джоан ответила после первого же гудка. — Тебе известно, что из-за твоего чертового романа — он, конечно, восхитителен, — я вчера не спала допоздна? Теперь я совершенно разбита и не могу решить один маленький вопрос. Короче, мне и твоим любимым детективам нужна помощь в небольшом дельце. Мы с Джоан были близкими подругами. Она жила в округе Колумбия и работала с международным обозревателем, писавшим для центральных газет. — А Майк Чэпмен подарит мне свой значок? — Само собой. Вопрос насчет меха. И Франции. Я назвала ей фамилию торговца. — Если ты хочешь купить у него шубу, тебе не повезло, — сказала Джоан. — Грегуар Матиньон закрыл свое ателье еще в шестидесятых. — Он что, был крупной фигурой? — Крупнее не бывает, Алекс. Речь идет об одной из тех старых семей, которые начинали еще в России и одевали царей и цариц. Потом они переехали в Париж и работали на королевские дома Европы. Герцогиня Виндзорская, Грейс Келли… Помнишь ее фотографию тех лет, когда она стала встречаться с князем Ренье? Там, где она перед дворцом Гримальди выходит из старого «бентли» в собольей шубке? Вот такие у них были клиенты. Но потом с королями начались проблемы, меха вышли из моды, и Матиньон закрыл дело. Я потрогала выцветшие красные нитки на старом ярлычке. — Спасибо, мне это пригодится. Я тебе позвоню. — Ну, что она сказала? — Что эту шубу сшили не для Тиффани Гаттс. Ты нашел монограмму? — Где? — спросил Майк. Я расправила складки широкого воротника и стала рассматривать его сзади. — Инициалы клиентов обычно вышивают на подкладке. — Неужели? А мои инициалы мама рисовала фломастером, чтобы другие парни в школе не носили мои кожаные куртки. Теперь попрошу ее заняться вышивкой. — Вот, видишь? В левой части воротника на густом шелковом шитье с шоколадным отливом красовалась элегантная монограмма. — «Р дю Р», — прочитала я вслух. — Что ж, это здорово поможет мне в поисках. — Тебе надо сосредоточиться на 17-м и 19-м округах, — с улыбкой заметил Мерсер. — И на дорогих районах Верхнего Ист-Сайда. Там полно дипломатов из Европы. Плюс всякая европейская шваль с претензией на шик. Попробуй еще Вестчестер и, может быть, Грейт-Нек. Майк схватил с полки телефонный справочник. — Смотреть на «Д» или на «Р»? У нас в Ирландии туго с такими именами. — Начни с «Д». — Дюбок. Дюбоз. — Его палец побежал по длинному списку фамилий. — Дюкад. Так, уже ближе. Дюран, Дюриз, Дюрок… — Не хочу тебя огорчать, но вещь, судя по всему, не новая. — Я показала на потертые манжеты некогда роскошной шубы. — А если учесть, что фирма давно закрылась и с тех пор в обществе довольно косо смотрят на натуральный мех, я бы проверила магазины поношенной одежды. — Не стриги всех под одну гребенку, Куп. Многие хранят старую одежду, которую в первый раз надевали в церковь, на работу или в похоронное бюро. Возможно, в этом заключается разница между твоими и моими родственниками. — Ладно, решай сам. Только не забудь, что большинство женщин упаковывают меховые вещи на лето. Проверь все варианты и выясни, не было ли недавно ограбления на 7-й авеню, — посоветовала я Майку, имея в виду район между 25-й и 34-й улицами, где торговали мехами. Лора ушла обедать, и, когда зазвонил телефон, я сама сняла трубку. Звонил охранник с первого этажа. — Да, спасибо, что предупредили. Нет, конечно, вы не виноваты. Я взглянула на Майка. — Наверно, будет лучше, если ты закроешь дверь. Я уже слышу ее вопли на лестнице. Мать Тиффани только что прорвалась через охрану, которая попыталась остановить ее у металлоискателя. — В детстве я дружил с маленьким буйволенком, но даже у него характер был лучше, чем у миссис Гаттс. Впрочем, и весил он поменьше. Майк направился к двери, но было поздно. В кабинет ввалилась трехсотфунтовая туша Этты Гаттс. — Я хочу видеть Александра Купера. Где он? Мы все трое заговорили одновременно. Я поправила миссис Гаттс и представилась, Майк заявил, что как раз собирался уходить, а Мерсер постарался разрядить ситуацию, вклинившись между мной и женщиной и попросив ее успокоиться и выйти из комнаты. — Куда вы дели моего ребенка? — Она метала громы и молнии. Я даже не спросила об этом Майка. Шестнадцатилетних уже сажают в тюрьму, вопрос только в том, какое обвинение предъявлено. — Не волнуйтесь, миссис Гаттс, — уговаривал Мерсер, нависая над громоздкой женщиной. Он просил сохранять полное спокойствие, если она не хочет, чтобы ее выкинули из здания. Пока Мерсер урезонивал миссис Гаттс, я повернулась к Майку. — Знаешь, у меня и без того полно проблем. Что происходит, черт возьми? Где девушка? — Сидит в камере внизу. — В чем ее обвиняют? — Незаконное присвоение украденного иму… Я не дала ему договорить. — Что можно извлечь из этой рухляди? — сказала я, кивнув на шубу. — В таком состоянии она едва потянет на две с половиной сотни долларов. — Плюс пособничество в организации побега… — Уже лучше. — Плюс хранение кокаина. В ее белой сумочке лежала куча пузырьков, за которые Тиффани вполне можно упрятать за решетку. Я повернулась к мисс Гаттс. — Будет лучше, если вы подождете дочь внизу, у выхода на Центр-стрит. Судья встретится с ней сегодня вечером и назначит какой-нибудь залог. — Что значит «вечером»? Сейчас два часа дня. Какой залог? Моя дочь еще ребенок. Вы обязаны пустить меня к ней! Мерсер попытался перехватить ее молотящие по воздуху руки. Она отскочила назад и со всей силы ударила ногой по двери. Я решила вслед за Мерсером проявить дипломатичность и шагнула к женщине, но меня остановила вытянутая рука Майка. — Вы можете очень помочь Тиффани, мэм. Мы нуждаемся в ее сотрудничестве. Она связалась с опасными людьми. — С кем это? — С Кевином Бессемером. — Бесси? Он в тюрьме. К тому же он ей в отцы годится. Что у них может быть общего? Этта Гаттс недоверчиво зацокала языком, и я предоставила слово Мерсеру, который попытался объяснить, почему у Тиффани возникли неприятности. — Чушь собачья. Лейтенант сказал, что моя дочурка слишком молода и не может заниматься любовью с тридцатидвухлетним мужиком. Он ее изнасиловал. К тому же у нее нет прав голосовать и пить спиртное. Значит, и в тюрьму ее сажать нельзя. |