Онлайн книга «Заживо погребенные»
|
– Аврора не встречалась – она завоевывала. В ту ночь она повела меня к себе домой… – Где она жила? На Третьей улице? «Черт побери, дай же ему закончить фразу!» – подумала я про себя. – Не там, где найдены кости, – ответил Гвиди. – О том месте я ничего не знаю. Это была койка на улице Бликер. Я думал, что она там живет, но это оказалась временная комната для свиданий. В общем, Аврора мне кое-что показала, – сказал Гвиди, обернувшись через плечо в мою сторону. Вероятно, боялся меня оскорбить. – Кое-что новое для меня. А потом, конечно, были наркотики. – Какие? – Аврора познакомила меня с крэком, мистер Маккинни. Тогда я очень сильно пил. Оба моих родителя были алкоголики, так что у меня вдвойне плохая наследственность. Но, как многие алкоголики, я не хотел это признать. Мне казалось, все студенты в университете пьют не меньше меня. Потом я получил работу на Уолл-стрит и в обед выпивал двойной мартини, как это была принято в восьмидесятые, чтобы протянуть до вечера – и уже приняться за это всерьез. В школе бизнеса я мешал спиртное с колой. – Почему именно с крэком? Гиди подался вперед, закурил и бросил спичку в чашку с остатками кофе. – Аврора Тейт, лежа со мной рядом голая, раскурила папиросу и сунула ее мне в рот. Тогда я был уверен, что она это здорово придумала. – А потом? – Видимо, вы не говорили с наркоманами, подсевшими на крэк, мистер Маккинни, – ухмыльнулся Гвиди. Маккинни слишком долго занимался административными делами, не общался со свидетелями и слыхом не слыхивал про то, о чем другие полицейские узнают из первых рук каждый божий день. – Не понял, мистер Гвиди, – произнес он. – Впервые выкурив крэк, я испытал ощущение, что достиг нирваны. Мне захотелось повторить это в ту же ночь. И каждую последующую. Я испытывал чувство неведомой мне до тех пор свободы – ни беспокойства, ни стеснения, сплошное блаженство. Как любой настоящий наркоман, я думал при этом, что смогу контролировать тягу к наркотикам. Словом, та же самая картина, что и с алкоголем. – И все это время Аврора была с вами? Гвиди выпустил дым и рассмеялся. – Нет. Она была сиреной. Влекущей к гибели. – Простите, какой сиреной? Маккинни был настолько прямолинейным, настолько топорным, что подумал, без сомнения, о звуковой коробке в патрульной машине, а не о легендарных существах из греческой мифологии, чье пение толкало неосторожных моряков на погибель. – Она была тяжелой наркоманкой и, чтобы раздобыть денег, сама торговала наркотиками. Она удачно устроилась, мистер Маккинни. Ее территорией был центр Гринич-Виллидж. Она рыскала по территории университета, барам и вечеринкам в поисках парней вроде меня – богатеньких мальчиков с приличными средствами на книги, одежду и девчонок. Только мне так и не удалось походить по книжным магазинам. Аврора подсадила меня за две недели. Бросила меня один на один с разорительной привычкой и перешла к следующему. – А что стало с вами? – Года через полтора я был возвращен к действительности. Как-то в четыре утра на Авеню Си, после безнадежных попыток достать крэк, отчаяние толкнуло меня на острие ножа. Я попал в больницу Беллвью и пришел в сознание спустя три дня. Когда я выздоравливал, со мной работал психолог Ву-Джин Ичико – у меня была ломка, мне делали чистку организма. Потом он привел меня на собрание студентов, злоупотребляющих алкоголем и наркотиками. Это была программа реабилитации в университете. Гвиди помолчал и отправил окурок в чашку. – Этот хрен, наверное, спас мне жизнь. Но сегодня, если честно, я был готов порвать его на куски. – Почему? – Потому что потратил двадцать лет на то, чтобы по кусочкам собрать свою жизнь. У меня понимающая жена – мы познакомились пятнадцать лет назад. Когда я подсел на наркотики, меня вышвырнули из школы бизнеса, так что пришлось все начать с нуля. Я работал в службе доставки в «Креди Сюисс», пока не скопил денег, чтобы вернуться к обучению. Мои дети не знают, что я почти три года жил как изгой и пустил по ветру почти все, что у меня было. Хотя, я уверен, они восприняли бы это гораздо лучше, чем мои партнеры и большинство клиентов. – Когда вы видели доктора Ичико в последний раз? – спросил Маккинни. – Лет восемнадцать-двадцать назад. – И ни разу с тех пор с ним не разговаривали? Гвиди достал очередную сигарету и нервно затянулся. – Разговаривал. Вчера вечером я звонил ему домой. – У вас есть его домашний номер? – Нет. Я позвонил в офис. Сказал, что я его пациент, у меня срочный вопрос, и меня соединили. – Вы с ним разговаривали? – После того, как я перестал на него орать, мы, пожалуй, поговорили. – Что вы ему сказали? – Все высказал, что мог. Я был уверен, что есть правило о неразглашении врачебной тайны. До меня не доходило, как это он собирается пойти на телевидение и разгласить имя пациентки, которую лечил много лет назад. Мне это ни к чему. Все это не понравилось бы ни моей семье, ни моим клиентам. – Почему вы так беспокоились об Авроре Тейт? – спросил Маккинни. – О ней я совсем не беспокоился, – ответил Гвиди. – Но если телевидение платит врачу за то, чтобы он назвал имя Авроры, то что ему помешает назвать всех остальных? – Она мертва, поэтому вопрос о неразглашении… Гвиди наклонился вперед и прервал Маккинни. – Черт побери. Вы правы, она мертва. Но это, увы, ничего не меняет. Никто даже не скучал по ней, когда она исчезла. Приятно знать, что она в конце концов может упокоиться с миром, но мне меньше всего хочется увидеть какую-нибудь паршивую передачу о собственной загубленной юности и наркоманском прошлом. – Ее похоронили заживо, мистер Гвиди. Как же сильно кто-то должен был ее ненавидеть, чтобы пожелать ей такого конца. Джино Гвиди прикрыл глаза рукой и откинул голову. По всей видимости, он был в полном шоке. – Я слышал в новостях. Думал, ей попался наркоман, который был в таком же отчаянии, как я, – ответил он и провел пальцем по шраму. – Мурашки по коже. – Вы угрожали доктору Ичико? – Маккинни сменил тему, чтобы продемонстрировать свою власть. Гвиди тряхнул головой и затянулся. – Я понимаю. Он записал меня на пленку. Да, я угрожал ему. И что? Я сказал, что прижму его, так или иначе. Я сказал, что подам на эту восточную гадину в суд и буду преследовать его хоть в самом Гонконге. Майк заговорил впервые: – Восточными бывают ковры, мистер Гвиди. А людей называют азиатами. Гвиди повернул голову, посмотрел на Майка и проговорил: |