Книга Сорок третий номер..., страница 19 – Дмитрий Герасимов

Виктор нащупал под пиджаком кобуру, мотнул головой, разминая уставшую шею, и, медленно перейдя дорогу, двинулся в глубь сквера. Ему в спину бил желтый свет умирающего прожектора, установленного на крыше кинотеатра, и длинная тень, которую он отбрасывал перед собой, терялась в плотном частоколе кленовых стволов и переплетении ветвей. Сонная аллея глотала его шаги, как дворняга, лизала ему руки мягким, влажным языком. Он чувствовал лицом и ладонями свежесть фонтана, который в этот поздний час попросту забыли выключить в парке и который теперь умоляюще нашептывал что-то ближайшим деревьям.

Неожиданно в кустах раздался шорох. Виктор остановился и прислушался. Справа от него хрустнула ветка, и кто-то, невидимый, скользнул в сторону и замер, выжидая, что будет дальше. Кошкин медленно достал табельный ПМ, направил его в темноту и произнес:

– Выходим спокойно, без суеты, держа руки над головой! На счет «раз»!

Тот, кто притаился за деревом, не шевелился.

– Раз! – скомандовал Виктор и снял большим пальцем предохранитель.

Опять хрустнула ветка, но таинственный некто продолжал играть в прятки.

– Тебе конец, тварь! – Кошкин заводил сам себя, раззадоривал, чтобы вытолкать страх. – Сейчас я прострелю тебе башку! Патрон в патроннике, «Макар» снят с предохранителя. Я действую по обстановке. Предупредительного не будет!

– Успокойтесь! – услышал он мужской голос. – Я выхожу и держу руки над головой!

Зашуршали ветки, и через секунду из кустов появилась щуплая фигура.

Виктор вгляделся в нее и опустил пистолет.

– Ты что здесь делаешь, суслик дефлорированный?

Николай, продолжая держать руки поднятыми, нервно усмехнулся:

– Наверное, то же, что и вы. Караулю убийцу.

– Умно, – кривясь в улыбке, оценил Кошкин. – Сам додумался сидеть в засаде или подсказал кто?

– Нужно спасать Киру! – ответил Николай. – У нее остался один день. Вы бездействуете. Что мне еще оставалось?

– Я мог прострелить твою прилизанную башку, – огрызнулся Виктор. – И тогда был бы еще и четвертый эпизод по этому делу. Убирайся отсюда, спасатель. Мыслитель хренов.

– Послушайте, вам не надоело? Вы не можете простить мне Киру и поэтому злитесь? Хотите свести счеты или выяснить отношения – извольте.

Кошкин шагнул к нему и взял пальцами за подбородок.

– Когда я захочу выяснить с тобой отношения, я выдавлю из тебя все рифмы вместе с жидким стулом! А пока я просто по-человечески прошу: вали отсюда. Дуй к жене, которая ждет тебя в ночнушке.

– Хорошо, – согласился Николай, – я уйду. Но завтра же я отправляюсь к прокурору! А потом – в ГУСБ [2] . Я подробно расскажу им, как вы ищете там, где светло, как проводите «очняки» без должного соблюдения процессуальных норм, как угрожаете…

– Отправляйся завтра хоть к президенту, – кивнул Виктор. – А пока дуй домой. И это… Руки можешь опустить, храбрец.

Он проводил взглядом удаляющуюся фигурку, чернеющую скорбным силуэтом в лучах прожектора, постоял, что-то прикидывая в уме, потом неожиданно понюхал собственные пальцы и поморщился:

– Дерьмо!..

В половине одиннадцатого утра, когда Юсси Вильевич только-только закончил планерку и отпустил сотрудников по рабочим местам, дверь распахнулась, и в кабинет ворвался оперуполномоченный Виктор Кошкин.

– Что вы себе позволяете? – нахмурился Тукс.

– Это что вы себе позволяете! – Виктор швырнул на стол вчерашний номер «Петрозаводск Daily». – Здесь, я так понимаю, работают сплошные вруны и подлецы!

– Выбирайте выражения, това… молодой человек! – Редактор с достоинством выпрямился. – Вас что-то не устраивает в наших публикациях? Вы не согласны с авторами? Задеты ваши честь и достоинство? – Он вдруг вскочил из-за стола и указал на дверь: – В суд! Жалуйтесь, пишите иски! В суд! У нас правовое государство, милостивый… молодой человек!

– Какое еще достоинство? – с презрением переспросил тот. – У нас, как вы верно заметили, правовое государство. – Виктор шумно сел на стул. – Значит, назвать человека преступником, а тем более убийцей, вправе только суд. Суд, который вы только что дважды упомянули!

– Вы о ком, о Кире, что ли? – Юсси Вильевич заметно приуныл. – Согласен, переборщили немного. Завадская разошлась. Но, поймите, это, так сказать, превентивная мера. – Он вдруг перешел на почти интимный тон: – Я понимаю… Кира вам дорога… Вы с ней были, так сказать… Дружили… Но факты…

– Какие еще факты? – взревел Кошкин. – Вранье на вранье, и еще клевета…

– Вранье на вранье, и еще клевета? – переспросил Тукс и снова указал на дверь: – В суд! Только в суд!

– Вы навредили следствию – раз, – Виктор загнул палец. – Вы опорочили и оклеветали человека, с которым проработали вместе много лет, а это подлость. Два! Наконец, вы просто переврали факты – три!

– Три? – Редактор ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки. – Теперь давайте мои пальчики посчитаем. – Он растопырил пятерню. – Кира завалила журналистское расследование – раз! Попала в гнусную, отвратительную историю – два! Бросила тень на своих товарищей и на всю газету – три! У издания упал рейтинг – четыре! Если бы я не опередил писак из других средств массовой информации, нам бы просто пришел конец – пять! – Юсси Вильевич прищурился. – Достаточно? Это я еще не вспоминаю про ее былые «заслуги»! Про остров Хойту, например, и про убытки, которые мы понесли после выхода той публикации.

Виктор поднялся из-за стола.

– Я не знаю, будет ли на вас подавать в суд Кира, – это было бы хорошо, потому что она выиграет дело! – а я лично буду жаловаться своему руководству и в прокуратуру. Вы одним росчерком пера свели на нет всю работу следствия! – Он направился к двери.

Тукс бросился за ним.

– Очень странно это слышать, това… молодой человек! Вы же сами меня просили потопить Киру…

Виктор остановился как вкопанный.

– Я?!

– Ну, не вы, – редактор пожал плечами. – Из вашего ведомства.

Кошкин незамедлительно вернулся на место.

– Вот с этого момента – поподробнее, – скомандовал он. – Что значит – потопить?

– Ну… – Юсси Вильевич развел руками. – Сначала просили, чтобы я поручил ей это расследование. Я поручил. Потом, когда выяснилось, что она… Того…

– Что – того? – раздраженно спросил Виктор.

– Ну, что она замешана в убийствах…

– Вам это тоже в нашем ведомстве сказали? – Он постучал пальцами по столу.

– Разумеется! – расширил глаза Тукс. – А потом Кира сама подтвердила, мол, неприятности у нее в прокуратуре… Подозревают ее…