Онлайн книга «На одном дыхании!»
|
– Вы жестокий человек. – Я справедливый человек, – поправила Марина. – Разрешите мне заплатить за ваш чай! Все же это я вас сюда притащила, а место недешевое! После недолгих препирательств Марина вышла победительницей, расставив таким образом все точки над всеми буквами, требующими расстановки точек. Вот так-то, милая журналистка Олечка, живущая с мамой! Вот так-то! Тебе меня не обыграть, хоть ты и «старой школы»! Марина вышла на улицу под желтый свет фонарей, под темное московское небо, под водяную пыль, грозящую вот-вот превратиться в снежную пургу, и по брусчатке бодро и уверенно простучали ее каблучки. Все хорошо. Хотя и не так-то легко. Нелегко. Нелегко… – Марина Олеговна! Она вздрогнула и оглянулась. Высокий мужчина – руки в карманах – шел к ней из-под фонарей. Она не узнала его и испугалась. Водитель ждет за углом, добежать она не успеет. Обратно в кафе и сразу же позвонить, вызвать его! Господи, как это она забыла про поклонников!.. – Марина Олеговна, это я! Я вас напугал? Скользкие от страха пальцы, уже нащупавшие в кармане телефон, дрогнули и разжались. – Господи, Марк! – Вы меня не узнали? Извините. Он подошел, улыбаясь, и она посмотрела ему в лицо взглядом беззащитной, слабой, перепуганной женщины. Ей отлично удавался такой взгляд. – Я никак не ожидала вас увидеть, Марк! И в сумерках я плохо вижу… – Какие же сумерки, Марина! Уже ночь, а вы одна по улице бродите. – Я не брожу, – оправдываясь, сказала она. – Я интервью давала вот здесь… рядом. И решила немножко подышать. Я сегодня еще играла… – Все равно, – тоном взрослого мужчины, отчитывающего маленькую девочку, укорил Волошин, – нельзя ходить одной, да еще ночью! Тем более вам! – Я больше не буду. И они засмеялись. – Где ваша машина? – Вон там. – Разрешите, я вас провожу. – Разрешаю, Марк. Какой вы… церемонный. Кажется, он собирался предложить ей руку, даже повел ею как-то странно – Марина заметила. Она всегда все замечала. И не предложил. Не решился, поняла она. Дурачок. Они шли под желтым светом фонарей, и на лету замерзающий дождь сыпался им на волосы и лица. Очень красиво. – Только не говорите, что были на моем спектакле!.. – Был, Марина Олеговна! – Тогда не говорите, что это гениально. – Не буду. Они дошли уже почти до угла, а Марина все никак не могла сообразить, зачем он приехал. Из романтических чувств, что ли? Это на него не похоже! Тогда зачем?.. – Марк, – предупредила она смеющимся девчоночьим голосом, – вон машина, так что решайтесь быстрее! Зачем вы меня поджидали? Она остановилась и взглянула ему в лицо. И впрямь ничего романтического в данный момент его лицо не выражало. Только, пожалуй, озабоченность. – Что у вас за вопрос, Марк? Он вздохнул и опять сунул руки в карманы. Что за манера, ей-богу! – Марина, вы только не беспокойтесь! Ничего не происходит. Мне просто нужно… знать. – Если бы вы всего этого не говорили, я бы точно меньше беспокоилась! – Извините меня! – это было сказано почти умоляющим тоном. Фу-ты, ну-ты!.. Да что ты не мычишь не телишься! – Марина, Разлогов перед смертью с вами не встречался? Великая русская актриса перепугалась. На этот раз по-настоящему. Совсем не так, как пять минут назад, когда ей показалось, что на нее собирается напасть маньяк. Куда сильнее! – Что с вами? Марина Олеговна, что случилось?! Волошин ничего не понимал. Лицо у бывшей разлоговской жены вмиг состарилось и умерло. Только губы дернулись напоследок и замерли. – Марина? – Я с ним не встречалась! Сколько раз можно повторять! Я уже говорила его… Матрене или Федоре, как ее там! – Глафире, – осторожно подсказал Волошин. – Да! Да! Я вообще почти не встречалась с этим вашим Разлоговым!.. Он заезжал накануне вместе с ней, и она это прекрасно знает, а больше я его не видела! – А… когда Глафира Сергеевна спрашивала вас об этом? – Когда вы притащили ее в мой дом, вот когда! Господи, почему вы не даете мне никакого покоя?! В чем я виновата?! Зачем вы меня пугаете?! – Марина, что вы! Вы только не плачьте, умоляю вас! Я не хотел вас обидеть! И пугать тоже не собирался! «Что ему нужно? – думала пришедшая в себя Марина. – Зачем он спрашивает? Что он может… знать? Да нет-нет, успокойся. Знать он уж точно ничего не может!» Детским неловким движением она вытерла влажные то ли от слез, то ли от дождя глаза, прерывисто вздохнула и понурилась. Краем глаза она видела, что журналистка Олечка выбралась из кафе и теперь топчется на крылечке и посматривает в их сторону. – Мне тяжело говорить о его смерти, – призналась великая актриса. – Все же он был моим мужем, Марк! И мы любили друг друга… Такая сентиментальная чепуха обычно нравится мужчинам, особенно когда речь идет об их «покойном друге». Марк Волошин, по крайней мере, в эту чушь поверил. – Да он вообще, кроме вас, никого не любил, – сказал Волошин мрачно. – Вы простите меня, Марина. Я вас расстроил. А дело-то, в общем, пустячное. Я никак не могу найти некоторые бумаги. Я точно знаю, что они должны быть, а найти не могу. – И… что? – не поняла Марина. – Я подумал, вдруг они у вас. Может, он оставил вам что-то на хранение! – Мне?! – поразилась великая актриса. – Вы думали, что Разлогов мог мне оставить какие-то там бумаги?! Марк, вы сошли с ума. Совершенно точно. – Видимо, да, – согласился Волошин корректно. – Извините, Марина Олеговна. – Нет, но с чего вы взяли-то?! – Ей было необходимо получить ответ на этот вопрос. – Где я и где разлоговские бумаги? |