Онлайн книга «Король и злой Горбун»
|
– Я же сказал – никому! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Давай лучше выпьем! Выпили. – А что, слух какой-то обо мне прошел, да? – почему-то шепотом осведомился Гончаров. – Да нет, Сергей, это я сейчас только догадался. – О чем? – О твоей работе. – И кто я, по-твоему? Степан Николаевич придвинулся к собеседнику так близко, что они теперь почти касались лбами, и только тогда почти неслышным шепотом произнес: – Ты из тех, кого называют «бойцами невидимого фронта». Он отстранился столь стремительно, что было видно – испугался собственных слов. Вот это был звездный час Гончарова. Пик торжества. Тот момент, ради которого, кажется, все им и затевалось. – Ты ошибаешься, – сказал он и сделал многозначительную паузу. – Все намного серьезнее. Я видел, как у Степана Николаевича поползли вверх брови. Более серьезного дела, чем борьба на «невидимом фронте», он себе не представлял. И теперь лихорадочно просчитывал варианты. У него явно ничего не складывалось, и Гончаров пришел ему на помощь. – Я космонавт, Степа. Пауза. Изумление исказило лицо Степана. – Но не обычный космонавт, Степа. Сознательно выдерживает паузу, растягивая удовольствие. – Я из секретного спецотряда. Отряд называется «Марс». Степан Николаевич замер и перестал дышать, пытаясь постичь смысл услышанного. Длиннющая пауза – в целую вечность. И наконец – вопрос: – Марс? Тот самый? – Тот самый, – подтвердил Гончаров. Приблизился к собеседнику и сказал, понизив голос: – Мы уже на Марсе, Степан. Россия имеет там несколько баз. Но только – тс-с-с! Человек, которому секунду назад сообщили сногсшибательную новость, некоторое время пребывает в таком состоянии, когда может качнуться в любую сторону – или во всеотрицающее неверие, или в столь же безоговорочную веру, и тут самое главное – успеть выложить перед ним козыри, закрепить успех, и понимание этой несложной, в общем-то, хитрости тут же продемонстрировал Гончаров. Достал из внутреннего кармана пиджака несколько цветных фотоснимков и протянул их своему собеседнику. На снимках был какой-то фантастический пейзаж. Красноватая пустыня убегала вдаль, к самому горизонту. На переднем плане стоял человек в костюме космонавта. Сквозь стекло скафандра можно было без труда опознать улыбающегося Гончарова. Немного в стороне виднелся странного вида агрегат на колесах, отдаленно напоминающий луноход. – Мы там с девяностого года, – сказал Гончаров. – Восемь поселений, полторы тысячи человек. Данные секретные. – Да-да, я понимаю, – поспешно пробормотал его собеседник. Тут как раз в числе прочих обнаружилась фотография, сделанная явно не на Марсе. Президент России вручает Гончарову Звезду Героя. А тех звезд на груди у Гончарова не одна. Степан Николаевич пересчитал, шевеля губами. Шесть. Не поверив, пересчитал заново. Все-таки шесть. Изумленный, он поднял голову. Окончательно поверил, и оттого его потрясение стало совсем уж глубоким. Перед ним сидел дружок его детства, беспутный в прошлом Серега, которого родители нещадно драли за всяческие мальчишеские выходки. И вдруг выяснилось, что из хулигана и двоечника вырос шестирежды… нет, шестикратно… нет, не так… а как?.. тьфу, черт!.. в общем, шесть раз Герой России. По прежним временам шесть раз Герой Советского Союза. Звезд больше, чем у Жукова. Больше, чем даже у Брежнева. Степан Николаевич явно лишился дара речи. А Гончаров держал марку. Ничего не говорил, только смотрел на собеседника со значительностью и теплотой во взгляде. – Ах ты! – постепенно возвращался к жизни Степан Николаевич и качал головой, будто кукла. – Смотри-ка! Ай да Серега! Ай да молодец! Его путь из трясины потрясения к действительности занял долгих пять минут. Когда он вновь обрел способность хоть что-то воспринимать, Гончаров воспользовался моментом, чтобы просветить своего собеседника. – Мы – хозяева Марса, Степа. Он – наш! – А американцы? – шепотом спросил Степан Николаевич. Гончаров скривил губы в надменной усмешке. – Они вчистую проиграли нам борьбу. – Но тоже, значит, пытались? – Еще как! – сказал Гончаров и снова стал суров. – Думали, что им все можно. Но мы этим американцам так врезали… Сжал кулаки. Степан Николаевич смотрел на собеседника широко распахнутыми глазами. Но было видно, что пока ничего не понимает. – Мы там оказались первыми. Я тебе говорил – еще в девяностом году высадились. Сразу исследования там всякие, пробы, ну да ты понимаешь. Степан Николаевич с готовностью кивнул. – Только копнули марсианский грунт – батюшки! – а там золото, платина, всякие цветные металлы. В общем, планета сокровищ. И тут подоспели американцы. Ихний корабль примчался. Ну, мы им говорим: здесь все общее, не ваше и не наше. Тут вот вы хозяйничайте, а тут вот мы. Ну, хотели, чтоб по справедливости. Так эти сволочи, – Гончаров опять сжал кулаки, – на рожон полезли. Думали, как на Земле привыкли хозяйничать, так и на Марсе все будет им принадлежать. Нет, говорят, уходите отсюда, Марс, мол, наш. – Но мы-то первые были! – не сумел сдержать негодования Степан Николаевич. – А я о чем? – воодушевился Гончаров. – Говорим им: не уйдем – и все тут! – Правильно! – А они: будем воевать! – Вот сволочи! – А мы им – только попробуйте! – Ага! – А они… Пауза. У Степана Николаевича вытянулось лицо. – А они взорвали на Марсе атомную бомбу. – За… Зачем? – Война, Степ. Гончаров склонился к собеседнику и, глядя прямо в глаза, сказал негромко: – Об этом почти никто не знает – тайна. Но Третья мировая война состоялась. Там, на Марсе. В прошлом году. – Он уже не мог остановиться. – С применением ядерного оружия. Были большие разрушения и жертвы. Но мы победили. Откинулся на спинку стула, наслаждаясь произведенным эффектом. Пауза на этот раз была дольше прежних. Я видел, как вздохнула Светлана. Она по обыкновению записывала звук, и для нее молчание в эфире было не самым желанным моментом в съемках. Я же сохранял спокойствие. Звука нет, зато какой видеоряд! Какая будет картинка! Все эти несколько минут молчания обязательно пойдут в эфир полностью, без изъятий. Потому что сплошное удовольствие – наблюдать за выражением лица Степана Николаевича Овчаренко, доктора наук, автора двух монографий, серьезного и степенного человека, только что, вот прямо сейчас, узнавшего о недавно состоявшейся Третьей мировой войне. Ради одних лишь этих кадров можно было готовиться к съемкам. |