Онлайн книга «Король и злой Горбун»
|
– Война? – шепотом переспросил Степан Николаевич. – Да, – кивнул, подтверждая, Гончаров. – Ядерная? – Да. – В прошлом году? – Да. – И американцы проиграли? – Вчистую! – Черт возьми! – пробормотал обескураженный Степан Николаевич. Я мог его понять. В газетах-то вроде ничего такого не было. И в программе «Время» – тоже. – Ты же знаешь, мы всегда с ними соперничаем, – сказал Гончаров. – И иногда даже приходилось воевать. Не напрямую, конечно, а как бы чужими руками. То в Корее мы с ними схлестнулись, то во Вьетнаме – помнишь? Потом еще был Афганистан. Но главный принцип всегда – не воевать непосредственно друг с другом, потому как тогда костей не соберешь и конец жизни на Земле. А тут Марс. Представляешь? И самая верная возможность помериться силами по-настоящему. Они подтянули свои ракеты, мы – свои. И тут такое началось! У Гончарова, наверное, пересохло во рту, потому что он вдруг оборвал свою речь и плеснул коньяка в рюмки. – Выпьем за наших, Степа! За ребят, которые полегли на Марсе! И за нашу победу, Степ! Выпили. – Так как же там, на Марсе? – проявил нетерпение Степан Николаевич. Глаза у него сейчас горели, как у мальчишки. – Сначала нам туго пришлось, – признал Гончаров, посмурнев лицом. – Нападение было вероломным. Мы отступали. – Куда? – В глубь территории, – пояснил после паузы Гончаров. – Марс-то большой. – Ага, понятно. – Ну, отступаем и отступаем, а потом я им и говорю… – Кому – им? – Своим товарищам. – А-а. – Я говорю: «Марс, конечно, большой. Но отступать некуда. Позади – Москва!» – Какая Москва? – обмер Степан Николаевич. – Это наша главная марсианская база, – не растерялся Гончаров. – Мы ее Москвой с самого начала назвали. Ну вот, звоню я президенту… – Нашему? – А чьему же? – Прямо с Марса? – У нас спецсвязь, не забывай. Прямой выход на Кремль. Так и так, говорю, американцы распоясались, и опасность угрожает миру во всем мире. Разрешите, мол, действовать! – А это как? – У нас приказ был – оружие не применять. Чтобы якобы не провоцировать. – Они нас, значит, атомными бомбами, а мы гуманизм, как всегда, проявляем! – возмутился Степан Николаевич. – Да, вечно у нас с этим перегибы, – признал Гончаров. – Нас по морде, а мы в гуманизм и в демократию играем. Ну вот я и говорю президенту: дайте-ка я этим американцам врежу. Он спрашивает: бомб и ракет хватит? А я ему: мы врага бьем не числом, а умением, как в Великую Отечественную. Ну тогда он и говорит: давай, мол, Сережа, на тебя теперь вся надежда… – Так и сказал? – Так и сказал, – сдержанно подтвердил Гончаров. – И мы ка-а-ак врежем! Одни перья полетели! – От кого перья? – От американцев, понятное дело. Как наподдали мы им, как погнали! И гнали, Степа, их до самого Берлина! – Это до их главной базы, да? – догадался Степан Николаевич. – Ну! Мы ее Берлином звали. Разбили мы их наголову, они акт о капитуляции подписали, и Америки теперь нет. – Как это нет? – поразился Степан Николаевич. Вот в это-то он никак не мог поверить. Только вчера видел по телевизору американского президента. Вроде все там у них нормально. – Нет, Америка есть, конечно, – дал задний ход Гончаров, поняв, что перегнул палку. Он сейчас импровизировал, и мне было очень интересно – как он вывернется в этой непростой ситуации. – И Америка есть, и американцы никуда не делись, – сказал Гончаров. – Но только они перестали существовать как государство. – Да я же президента американского видел. Вчера! По телевизору! – Президента пока пришлось оставить, – признал Гончаров. – И вообще в Америке все пока идет так, будто ничего не случилось. Это чтобы народ не будоражить прежде времени. Ну представь, что там начнется, если люди узнают, что Америки уже нет, а все ихние штаты по акту о капитуляции переходят к России. – К России! – выдохнул потрясенный Степан Николаевич. – К России, да, – подтвердил Гончаров. – Зачем нам паника? Решено все сделать тихо, постепенно. На президентских выборах у них победит русский кандидат. – А выберут? – усомнился Степан Николаевич. – А куда денутся? Выберут кого надо. Опыт у нас есть. – Все-таки это не Россия, а Америка. – Эго не играет роли. Главное – кто голоса будет подсчитывать. После президента и за остальных возьмемся: министры там, губернаторы всякие. Наша задача: чтоб ихняя экономика работала на нас. Понимаешь? Большой скачок! Прорыв в XXI век! Наконец и в России наступит хорошая жизнь! Ты только представь: американская экономика – вся! – работает на нас, золота и алмазов у нас – целая планета, Марс! Купим все, что пожелаем! Будем жить лучше, чем нефтяные шейхи! И весь мир нам не указ! Нарисовав столь радужные перспективы, Гончаров вдруг замолчал и даже будто приуныл. Степан Николаевич тоже молчал, ожидая продолжения. – Но у нас трудности, – наконец сказал Гончаров. – Нет надежного человека. И помочь нам можешь только ты. – Помочь? – удивился Степан Николаевич. – В чем? – Нам нужен кандидат в американские президенты. Ты как? Готов? – Я? – совсем уж растерялся Степан Николаевич. Я, признаться, тоже. Совершенно не ожидал от Гончарова подобного поворота темы. Если честно, он был просто великолепен. Лично я до подобного не додумался. – Я же тебе говорил, Степа, следующим президентом в Штатах будет русский. Уже есть решение по этому поводу, но нет подходящей кандидатуры. Надо возглавить вновь присоединенные земли и править там с умом, чтоб не наломать дров. Мы туда сунулись, сюда – ну нет никого. Некого поставить. Нужен человек, чтоб и умный, и честный. А с этим, сам знаешь, у нас всегда были проблемы. Вот тут-то я про тебя и вспомнил. Я видел лицо Степана Николаевича в эту минуту и вдруг понял, что сейчас все может рухнуть. Он и хотел бы поверить, да не мог. Есть вещи, в которые поверить очень трудно, почти невозможно. И, желая спасти положение, я отчаянно замахал руками на дожидавшегося своего выхода актера, показывая, что он должен немедленно вступить в игру. Все было обговорено заранее, и актер лишь ждал, когда ему будет предписано выйти на подмостки. Он с готовностью кивнул и шагнул к двери. Через несколько секунд мы уже видели его в зале. Он подошел к занятому нашими героями столику строевым шагом, насколько это было доступно сугубо штатскому человеку, и отчеканил, поедая глазами Гончарова: |