Онлайн книга «Король и злой Горбун»
|
Он пожал плечами. Не знал. Я не очень-то и расстроился, потому что не рассчитывал на быстрый успех. Будем искать тех, кого можно найти. Уже через два дня я разыскал Анну Дмитриевну. Она была пенсионеркой, а когда-то учила Сережу Пашутина и жила неподалеку от своей бывшей школы. Она была одинока и, кажется, много болела, но сохранила бодрость духа и завидную для ее лет подвижность. Я пришел к ней домой, предварительно договорившись по телефону о визите и представившись хорошим знакомым Степана Николаевича Овчаренко. О Пашутине я сознательно умолчал. Мы пили чай. Хозяйка тактично не спрашивала меня о цели визита. Я не стал томить ее ожиданием. – Мы хотим подготовить встречу выпускников, – сказал я. – Все-таки тридцать лет прошло. Анна Дмитриевна с сомнением посмотрела на меня – уж у меня-то вряд ли тридцать лет назад был выпускной вечер. Хорошо еще, если я тогда вообще существовал. – Это касается не меня, а Степана Николаевича. Он слишком занят и поэтому поручил организацию встречи мне. Я с ним работаю. Женщина кивнула. Она вряд ли часто смотрела телевизор. Меня, по крайней мере, не узнала. – А где сейчас Степа? Для нее он по-прежнему был Степой – лопоухим мальчишкой, который учился на одни пятерки. Только вот по физкультуре не вытягивал. – Он в Академии наук. – Академик? – восхитилась Анна Дмитриевна. – Почти, – дипломатично ответил я. – Доктор наук. – Степа был хорошим учеником. Я его помню. Хотите взглянуть, кстати? И не успел я ответить, как моя собеседница с необыкновенным проворством удалилась и столь же стремительно вернулась, держа в руках старый, в обтянутой бархатом обложке фотоальбом. Снимков было так много, что они не умещались в альбоме все, и когда Анна Дмитриевна положила альбом передо мной, из него посыпались фотографии. Там было много лиц – детских и взрослых. Кусочки чужих жизней, волей случая собранные в одном месте. – Вот, – сказала Анна Дмитриевна. – Их класс. Групповой снимок. Человек тридцать, мальчишки и девчонки. Где-то здесь должен был быть и Сережа Пашутин. Я метнул по детским лицам взгляд, но Анна Дмитриевна меня отвлекла. – Степа, – показала пальцем. – Во втором ряду – видите? Я подтвердил, что вижу. – Можно было угадать, что из него вырастет хороший человек. – Ее взгляд затуманился. – Он из хорошей семьи, всегда чистенький, вежливый. Учился на пятерки, я вам уже говорила. Овчаренко рассказывал, что с Сережей Пашутиным они были друзья. Значит, рядом должны стоять, где-то близко друг от друга? Я всматривался, но Пашутина не угадывал. – И еще мне чем Степа запомнился… – А у вас есть адреса? – перебил я собеседницу. – Какие? – Вот этих ребят. – Нет. Столько лет прошло, разлетелись кто куда. И чем больше лет проходит, тем реже встречаешь на улицах… – Все-таки встречаете? – встрепенулся я. – А как же. Коля вот, – показала на фотографии, – раньше работал в каком-то министерстве, потом перешел в строительный трест. Я его видела в прошлом году, сам подошел, поздоровался – было приятно. Леночка, – новое лицо на снимке, – домохозяйка. У нее муж военный, преподает в академии. Дочка у нее, внук родился – вот как время летит. – Да, у каждого своя судьба, – поддакнул я. – Учились все вместе, а потом уже – у кого как сложилось. Степан Николаевич вспоминал о некоторых. О Сереже Пашутине, например. Я говорил – и во все глаза смотрел на Анну Дмитриевну. Но ничего не произошло. При упоминании о Пашутине она кивнула и придвинула к себе снимок. – Вот Сережа, – показала. Я впился в снимок глазами. Пашутин действительно стоял неподалеку от Степы Овчаренко, просто я его не узнал. – А его вы встречали? – Нет, – покачала головой. – Он что, уехал из Москвы? – Я не знаю. Некоторых ребят я за все годы не видела ни разу. Как выпустились из школы, так и исчезли. Сережа, правда, приходил после армии, как мне помнится. – В школу? – Да. – Своими планами делился? – Уже не помню. Наверное, делился. – Степан Николаевич рассказывал, что Пашутин доставлял беспокойство учителям. Анна Дмитриевна улыбнулась. – Такой возраст у них был – как же без проблем. – Хулиганил, да? – Он был ершистый мальчишка. – А кем мечтал стать? Космонавтом, наверное? И опять она улыбнулась. – Этого я не помню. – За Олю Лушпайкину ему сильно доставалось? – Вы и это знаете? – Мне Степан Николаевич рассказывал. – Известная история – про Олю-то. Обычно ведь мальчишки знаете как? Ни за что не покажут, что кому-то симпатизируют. Ну не принято так. Наоборот – то за косичку дернут, то в лужу толкнут, ну прямо до слез доводят свою избранницу. А Сережка нет. У него как-то по-взрослому все было, всерьез. У Оли фамилия была… – Задумалась. – Ну что фамилия? Бывают и похлеще. А ее прямо затерроризировали. Страдала она очень, конечно. Это уже потом стала Кузнецовой… – Кузнецова? – вскинулся я. – Это по мужу, да? – Да. Вот так, между делом, прояснилось. – Он у нее журналист, очень известный. – С телевидения? – Нет, все больше по журналам да газетам, я часто его фамилию вижу. – Ну, фамилия-то такая – их, может, десять человек, этих журналистов Кузнецовых. – У него имя редкое – Орест. Так что я не путаю. Орест Кузнецов, журналист. До Оли теперь было рукой подать. – А Олю вы встречали? – Давно, еще лет десять назад. Ко мне приехали родственники из Самарканда, я их повела на экскурсию по Москве, и у Большого театра мы встретились. Ничего так она выглядела… – Оля? – Да. Все хорошо у них было, много она рассказывала. – А о Пашутине не упоминали? – Не помню. Наверное, нет. Все-таки так получилось… – Как получилось? – Они дружили. Потом Сережа в армию ушел, письма ей оттуда писал, а она в это время вышла замуж. – За Ореста Кузнецова? – Да. После Оли Анна Дмитриевна рассказала об Олиной подружке. Потом – о мальчике, который за той подружкой ухаживал. Потом – еще об одном мальчике. Я терпеливо выслушал рассказы обо всех, по крупицам вылавливая информацию. В конце концов список людей, которых я мог бы разыскать, оказался совсем недлинным – всего несколько человек, о которых были хоть какие-то сведения, но это уже я считал успехом. На белом поле догадок, где еще недавно не было ни лиц, ни имен, ни фактов, стали появляться крохотные островки, по которым уже можно шагать вперед. О самом Пашутине я пока не почерпнул ничего нового, но зато узнал о лицах, которые могли бы мне о нем рассказать. |