Онлайн книга «Министерство мокрых дел»
|
Генерал взял в руки увесистый, весь в сургучовых печатях, пакет, с хрустом его разорвал. Внутри обнаружилась целая пачка документов. Брусникин отхлебнул коньячку и углубился в чтение. Савинов, воспользовавшись неожиданной передышкой, придвинулся к Пряхину и прошептал: – Шел бы ты отсюда! – Ты полегче, – огрызнулся вконец обнаглевший Пряхин. – Я все-таки тоже лейтенант. – Все то же, – вздохнул генерал Брусникин, откладывая документы в сторону. – Предложения по военной реформе. Одни и те же бумаги тасуют, как карты… Вздохнул, опечалившись. – А я еще анекдот знаю, – доложил новоиспеченный лейтенант. – Как раз про карты. – Ну, давай, – ожил Брусникин. – Медведь, волк и лиса сели в карты играть. Волк говорит: «Только учтите: кто будет мухлевать, тому сразу картами по морде». – «Да, – подтверждает медведь. – По наглой рыжей морде». – Это я слышал, – махнул рукой Брусникин. – А вот про азеров ты какой-нибудь анекдот знаешь? – А как же! В грузинской школе идет урок русского языка. Учитель говорит: «Дэты! Руски язык загадачный и нэпанатный. Слова «тарэлька», «вилька», «бутилька» пишутся без мягкого знака, а слова «пыл», «кон», «сол» – с мягким знаком. Панят эта невозможна. Эта нужна запомнит». – Да, здорово! – добродушно оценил Брусникин. – А еще? – Грузин плывет по реке и кричит: «Паслэдный раз купаюс! Паслэдный раз купаюс!» Ну, люди на берегу, натурально, думают, что у него отпуск заканчивается, вот человек и сообщает, что последний раз в воду залез. А грузин – бац! – и утонул. Оказывается, хотел крикнуть, что тонет, но не знал, как это будет по-русски. – Ха-ха-ха! – залился смехом Брусникин. – Ну ты, блин, даешь! А знаешь, весело с тобой. Возьму, наверное, тебя к себе адъютантом. Дам тебе капитана. Ты ведь сейчас кто? – Лейтенант! – доложил Пряхин. – Ну, это несерьезно. Вот капитан – это дело. Походишь месяца три в капитанах, и я тебе майорские звезды выхлопочу. На лейтенанта Савинова нельзя было смотреть без сострадания. Потому что ничто так не выбивает из колеи, как лицезрение чужого незаслуженного успеха. Пряхин, этот хам и недотепа, за какой-нибудь час проделал путь от рядового до капитана с прицелом на майорские звезды. Савинов знал, что жизнь жестока и несправедлива, но чтобы до такой вот степени… Он слышал подобные истории. Легенды о головокружительных карьерных взлетах бродили среди офицеров, и голливудские истории про Золушку меркли на фоне этих рассказов. Он слышал, но никогда не видел подобного своими глазами. И вот – увидел. И медленно дозревал. Он не любил лебезить. И подстраиваться под кого-то тоже. Но так надоело ходить в лейтенантах. И неужели он не заслуживает лучшей участи? Ведь вот Пряхин – ничтожество, а смог. И если хоть немного постараться, ну самую малость… – А вот я тоже анекдот расскажу, – пробормотал Савинов, пряча глаза. – Можно? – Давай! – дозволил Брусникин, пребывающий в прекрасном расположении духа. – Идет мужик по улице. Несет транспарант. На транспаранте написано: «Бей жидов и велосипедистов!» Подходит к мужику милиционер и спрашивает: «А велосипедистов-то за что?» Повисла пауза. Она была тяжелая, как бетонная плита. Савинов почему-то сжался, я видел. Наверное, чувствовал, что плита вот-вот оборвется, и она оборвалась. – Вообще-то меня Самуил Яковлевич зовут, – сообщил «генерал Брусникин». – И не очень-то я такие анекдоты люблю. Вот это концовка для нашего сюжета! – Все! – сказал я оператору. – Достаточно! Ай да Толик! Ай да молодец! Этого в сценарии не было. Сымпровизировал. * * * Ольгу я увидел в здании прокуратуры. Меня попросил приехать Мартынов, я и приехал. Шел по коридору и неожиданно встретил Ольгу. – И вас тоже вызвали? – вырвалось у нее. – Да. И вас? – И меня. Едва ли не каждый день хожу сюда, как на работу. – Допросы? – Да. Это так неприятно. Мне было безмерно ее жаль. – Какое-то время это еще будет продолжаться, – сказал я. – Крепитесь. – Почему они в нас так вцепились? – Потому что на них давят сверху, требуют результатов. – Кто требует? – Люди, которые фактически являются владельцами банка. – Наверное, очень серьезные люди? – Очень, – признал я. Она вздохнула. – Я боюсь за Костю. – От него по-прежнему никаких вестей? – Никаких. – Она покачала головой, и вдруг по ее щекам покатились слезы. – Я так боюсь за него! – Будем надеяться, что все обойдется. Ольга тихо всхлипнула, начала рыться в сумочке, ища платок, и проговорила, изо всех сил стараясь сдержать рыдания: – Я не верю. Мне кажется, что с ним что-то случилось. – Вы напрасно себя пугаете. – Нет. – Она вновь всхлипнула. – Мне кажется, что его уже нет в живых. Она озвучила то, что и я грешным делом иногда подумывал, но признаться в этом я не мог. По крайней мере – ей. – Не хороните его прежде времени. Вы ведь не знаете всего. – А вы знаете? – Ольга посмотрела с надеждой. Как будто кто-то мог сказать мне нечто такое, чего она сама не знала. – Новости приходят каждый день, – ответил я неопределенно. – Так что будем надеяться. Но надежда в ее глазах уже погасла. – Да, – сказала бесцветным голосом. – Будем надеяться. Посмотрела на часы. – Извините, мне пора. – Всего хорошего. Она ушла, и я смотрел ей вслед, не в силах отвести взгляд. Вспомнился недавний вечер, когда мы с ней сидели у здания прокуратуры и я поцеловал ее волосы. Ольга представлялась мне неземным созданием, случайно попавшим в нелепый мир людей. Мартынов, когда я к нему вошел, изучал содержимое какой-то папки. Увидев меня, сдвинул папку на край стола и улыбнулся. Улыбка была без радости. Наверное, проблемы одолевали. – Извини, что оторвал тебя от дел, – сказал Мартынов. – Как ты там? – Ничего. Работаем. – Молодец. Что-нибудь новенькое снимали? – Буквально накануне. Сюжет про то, как один солдат за час прошел путь от рядового до капитана. – Это каким же способом? – удивился Мартынов и засмеялся. – Очень уж хорошо парень анекдоты умел рассказывать. – Так это вы его разыграли? – Нет. Его командира, лейтенанта. |