Онлайн книга «Обратная сторона успеха»
Наконец подошла моя очередь. Я поднялся и приблизился к микрофону. – Ваше имя? – спросил ведущий. – Сидни Шехтель. – Ваша тема? К этому я был готов. – Капитализм против коммунизма. – Валяйте, – кивнул он. Я начал говорить, считая, что все идет лучше некуда. Но, не высказав и половины того, что собирался, вдруг замолчал. Язык словно примерз к нёбу. Я понятия не имел, как продолжить. Последовала длинная, напряженная пауза. Я промямлил что-то в завершение темы и поплелся к дверям, мысленно проклиная себя. – Разве ты не первокурсник? – спросил стоявший у двери студент. – Точно. – И тебе никто не сказал? – Что именно? – Первокурсникам не позволяется участвовать в дискуссиях. В клуб берут только со старших курсов. «Вот и хорошо, – подумал я. – По крайней мере теперь хоть как-то можно оправдать мой провал». Утром имена новых членов клуба были вывешены на доске объявлений. Я из любопытства подошел взглянуть. В списке значилась фамилия «Шектер». Помню, я еще отметил, что фамилия очень похожа на мою. В конце было приписано, что все избранные должны в половине четвертого подойти к куратору клуба. В четыре мне позвонили. – Шектер, что с вами стряслось? Сначала я не понял, кто со мной говорит и о чем. – Да ничего. А в чем дело? – Разве вы не видели объявления? Почему не подошли к куратору? Шектер. Должно быть, они не так расслышали. – Да, но я думал… я ведь первокурсник. – Знаю. Мы решили сделать для вас исключение. Меняем правила. Вот так я стал первым новичком в истории университета, принятым в дискуссионный клуб Северо-Западного. Еще одна страница была перевернута. Несмотря на все нагрузки, которые я добровольно на себя взвалил, мне все же чего-то не хватало. Вот только чего? Я не понимал этого, но постоянно ощущал неудовлетворенность, находился в состоянии некоего отчуждения, вернее, изоляции от окружающих, испытывал беспокойство и тревогу. Наблюдая, как орды студентов спешат на занятия и с занятий, я невольно думал: «Все они анонимны. Безлики. А когда умрут, никто не узнает, что они вообще жили на этой земле». Волны депрессии накатывали на меня. «Я хочу, чтобы люди знали, что я жил здесь. Хочу, чтобы люди это знали. Хочу отличаться от остальных. Выделяться». Вскоре депрессия стала еще сильнее. Меня словно душили густые черные тучи. Наконец в полном отчаянии я записался на прием к психологу колледжа, решив узнать, что со мной происходит. Но по пути к нему я по неизвестной причине так развеселился, что начал петь. Добравшись до входа в здание, где находился кабинет психолога, я остановился. Зачем туда идти? Я и без того счастлив. Психолог еще решит, что я ненормальный! Это было ошибкой. Поговори я с психологом тогда, наверняка узнал бы то, что смог обнаружить только много лет спустя. Депрессия обрушилась на меня с новой силой, и конца ей не предвиделось. С деньгами тоже становилось все хуже. Отто не мог найти работу, а Натали шесть дней в неделю пропадала в универмаге. Я по-прежнему каждый вечер трудился в гардеробе, а по субботам – в аптеке, но даже со случайными заработками Отто и жалованьем Натали этого оказалось недостаточно. Шел февраль тридцать пятого года, и мы уже успели задолжать за квартиру. Как-то ночью я подслушал разговор Отто и Натали. – Не знаю, что нам делать, – жаловалась мать. – Кредиторы осаждают. Может, взять еще ночную смену? Ну уж нет! Мать и так надрывалась с утра до вечера, а вернувшись, готовила ужин и убирала. Я не мог допустить, чтобы она еще и по ночам не спала! Следующим утром я решил бросить университет. Узнав об этом, Натали пришла в ужас. – Ты не можешь прервать учебу, Сидни, – заплакала она. – Мы как-нибудь вывернемся. Но я знал, что этому не бывать. И потому стал искать еще одну работу. Депрессия была в самом разгаре, и по улицам ходили толпы безработных. Я обращался в рекламные агентства, газеты, на радиостанции, но вакансий не было. По дороге на очередное собеседование с главой радиостанции я увидел большой универмаг «Мендель бразерс». Там было полно народу. Покупателей обслуживали с полдюжины продавцов. Я решил, что терять все равно нечего, вошел, осмотрелся и стал прохаживаться по универмагу. Он показался мне гигантским. Я миновал отдел женской обуви и остановился. Здесь, должно быть, не слишком трудно работать. – Чем могу помочь? – спросил подошедший мужчина. – Я бы хотел видеть управляющего. – Управляющий – это я. Моя фамилия Янг. Что я могу для вас сделать? – Я ищу работу. У вас нет вакансий? Мистер Янг осмотрел меня и, помедлив, признался: – Собственно говоря, есть. У вас имеется опыт продажи женской обуви? – О да! – заверил я. – Где вы раньше работали? Я припомнил магазин, где покупал обувь. – «Том Макканн». Это в Денвере. – Прекрасно. Идите в мой кабинет. И заполните эту форму. Когда я закончил, управляющий просмотрел бланк и взглянул на меня: – Во-первых, мистер Шехтель, «Макканн» не пишется, как «М-И-К-А-Н». И во-вторых, он расположен не по тому адресу, что вы указали. Но я отчаянно нуждался в работе. – Должно быть, переехали, – поспешил выкрутиться я. – И я абсолютно безграмотен. Видите ли… – Надеюсь, что работаете вы лучше, чем лжете. Я подавленно кивнул и встал: – Все равно спасибо. – Погодите. Я вас беру. Я удивленно уставился на него: – Правда? Но почему? – Мой босс считает, что продавать женскую обувь могут только люди, имеющие опыт работы. А я думаю, что всякий может этому научиться, причем довольно быстро. Вот и поставим эксперимент. – Спасибо, – смущенно поблагодарил я. – Я вас не подведу. И, полный оптимизма, приступил к работе. Ровно через четверть часа меня уволили. Я совершил незамолимый грех. Моей первой покупательницей оказалась хорошо одетая леди, которая попросила пару черных лодочек размера 7В. Я изобразил лучезарную улыбку опытного продавца: – Без проблем! С тем и отправился в подсобку, где на длинных полках хранилась обувь. Сотни коробок со штампами 5В… 6W…7A… 8N… 9В… |