Онлайн книга «Ночь и город»
|
Дождь прекратился, на востоке занимался рассвет. В открытые окна машины врывался свежий утренний ветерок, овевая разгоряченное лицо Гарри Фабиана. У Марбл-Арч [10] такси остановилось на красный свет, хотя дорога была пуста. Неведомо откуда донесся чистый, звонкий голосок утренний птички, весело распевающей: Пии-иип!.. Пии-иип! Тиу-ип!.. Тиу-ип! Чик-чирик! Чик-чирик! Чик-чирик! Со скамеек на Бэйзуотер начали подниматься бездомные с помятыми лицами, унося свое убожество прочь от безжалостного света дня. Глава 6
Пригород еще спал. На небольшой дугообразной улочке горели уличные фонари. В окне одной из комнат «Гнездышка» Фабиан увидел свет. Очевидно, маленький человек только что приехал. Фабиан постучал в дверь. В проеме появился хозяин. Увидев Фабиана, он покраснел, потом побелел как полотно, потом отшатнулся. Он даже вскрикнуть не мог, настолько был ошарашен. — Доброе утро, мистер Смит, — весело проговорил Фабиан, — я пришел за яйцами. — За яйцами? Какими яйцами? О чем вы говорите? — За теми, что в гнездышке, — отвечал Фабиан, покусывая верхнюю губу и буравя маленького человека своим въедливым правым глазом, — ну же, впустите меня. — Что вам нужно? — Хочу сказать тебе пару слов и советую не терять время даром, пока Марта не пришла. Вряд ли ты захочешь, чтобы она нас услышала. — Вы… Это какая-то ошибка. Меня зовут вовсе не Смит. Я не… — Ага, я знаю, что ты никакой не Смит. Ты — Арнольд Симпсон, и это никакая не ошибка. Мистер Симпсон проводил его в гостиную. Фабиан огляделся вокруг и ухмыльнулся, взглядом знатока оценив мебель, столь типичную для гостиной человека, принадлежащего к среднему классу: гарнитур, обитый коричневой кожей, дубовый сервант, аксминстерский ковер, [11] неброскую лампу, латунные каминные щипцы, картины и безделушки. Маленький человек сел, дрожа как осиновый лист. — Зачем вы пришли? Фабиан отвечал холодным размеренным тоном: — Этой ночью вы вступили в связь с моей женой. — Я? Когда? Где? Как? Я… — Около одиннадцати часов, на Руперт-стрит. За вами следили. За вами внимательно наблюдали. Вас слышали. И фотографировали. — Богом клянусь, я не сделал ничего дурного. — Расскажи об этом моей бабушке. Ты сидел на ее постели, положив лапу на ее колено. Дружеское участие, верно? Думаешь, это сойдет тебе с рук, да? Так вот, не выйдет, понятно? — Что вам от меня нужно? Что вы собираетесь делать? — Делать? Рассказать твоей жене, вот что. Твоим соседям. Твоей свояченице. Такой шум подыму, что мало не покажется. — Уверяю вас, поверьте, между нами ничего не было. Ничего! Мне было так одиноко. Мне просто надо было с кем-то поговорить. Вы… — Ну да, конечно-конечно. Да-да. Тебе надо было с кем-то поговорить. И ты выбрал девушку с фигурой, как у Зои, и пошел к ней домой, и заставил ее раздеться, просто чтобы поговорить. Так я тебе и поверил. Знаем мы вас! — Я вовсе не заставлял ее раздеваться… — Конечно нет. Безусловно. Знаю-знаю. Ее платье само упало на пол. Знаем мы их. С этих девчонок платья так и соскальзывают. Мы знаем, для чего мужики уводят симпатичных девчонок в спальню. Просто чтобы поговорить. Ясное дело. Но все равно, приятель, ты знаешь, до чего некоторые люди испорчены. По-твоему, они в это поверят? А что скажет твоя жена? — Но вы ведь не скажете ей об этом! Она этого не переживет. — Знаешь что, — проникновенно начал Фабиан, — мне за тебя стыдно. Делаешь вид, что работаешь в поте лица, как примерный семьянин, тогда как на самом деле ошиваешься по ночным клубам и притонам, как «У Баграга», да по женским спальням… — Замолчите! — вскричал маленький человек. — Ради бога, прекратите это! Не могу это слушать. Неужели вы не видите, что я болен? Неужели вы не видите, что для меня это невыносимо? Говорите прямо, что вам от меня нужно, и довольно… — Полторы сотенки. — А? А? — Что это значит: «А? А?» Ты должен сказать: «Извините, я не расслышал». Повторяю: «Сто пятьдесят фунтов». — Боже правый, да вы, наверное, с ума сошли! — С ума сошел, говоришь? Да? Ах ты… — зарычал Фабиан с неожиданной яростью, — ты, жалкий червяк, знаешь, что я с тобой сделаю, если ты будешь мне хамить? — Вы… Вы хотите сказать, что… что я вам должен дать сто пятьдесят фунтов? — Да. И поживее. — У меня нет таких денег. — Нет есть. Я знаю, что есть. Как насчет твоих сбережений? — Они… Они вложены. Я не могу к ним прикасаться. Я… — А чек, который ты получил, когда тебя поперли с работы, — тот, о котором не знает твоя жена? — Там почти не осталось денег. Моя жена… — Не впутывай сюда свою жену. Забудь о ней. А теперь серьезно. Все очень просто. Тебе нужно выписать маленький чек на сто пятьдесят фунтов, пойти в банк прямо к открытию, взять сто пятьдесят кровных купюрами по одному фунту, отдать их мне — и, как говорится, до свиданья, всего хорошего. А если ты этого не сделаешь, клянусь Богом, я пойду в частную лечебницу «Кавелл», прежде чем ты успеешь и слово сказать… — Как вы об этом узнали? — А!.. — Фабиан широко раскрыл рот. — Я заявлю на вас в полицию! — Ничего путного из этого не выйдет. У тебя нет никаких доказательств. Можешь на меня заявить. Легче тебе от этого не станет. Это только вызовет скандал… — Но дела о шантаже могут быть рассмотрены без посторонних… — Похоже, ты не понимаешь, — терпеливо втолковывал Фабиан, — это не шантаж. Твое слово против моего. Не хочешь по-хорошему — давай по-плохому. Я расскажу твоей Агнес историю, услыхав которую она спрыгнет с постели и примется отплясывать румбу. А Марта? Что сделает Марта, наша старая добрая Марта? Маленький человек обессиленно поник на своем стуле, словно его позвоночник стал ватным. На минуту в комнате повисло неловкое молчание. Фабиан ждал, куря сигарету. Наконец маленький человек произнес: — А если я дам вам эти деньги… как я могу быть уверен, что вы не придете снова? Вы должны подписать обязательство… — Посмотри мне в глаза, — потребовал Фабиан, приближая к нему ухмыляющееся лицо, — какого они цвета? |