Онлайн книга «Второй удар гонга»
|
– Наберитесь мужества… На них снова зашикали. На середину площадки вышла девушка с черным как уголь лицом, на котором сверкали белки больших круглых глаз и белоснежные зубы. Низким, чуть хрипловатым голосом, трогавшим за душу, она запела: Я забыла все. Я забыла лицо, Я забыла, как ты ходил, Что ты мне говорил, Что ты мне сказал. Я теперь не смотрю назад. Я забыла все. Я забыла лицо И уже не могу сказать, Какого цвета твои глаза. Я забыла твое лицо. Я забыла все. Я не думаю, Нет, не думаю, Я не думаю о тебе. Говорю тебе, Я не думаю О тебе, о тебе, о тебе… Рыдания музыки и лившийся, будто теплое золото, негритянский голос околдовали зал. Голос притягивал, очаровывал. Заслушались даже официанты. Затаив дыхание, не отводя глаз, все смотрели на площадку и на певицу, завороженные чистым глубоким чувством. К столику подошел официант и обошел кругом, шепотом предлагая шампанское, но внимание всех приковано было к сияющему кругу света, где чернокожая женщина, чьи предки приплыли из Африки, пела низким глубоким голосом: Я забыла твое лицо, Я забыла все. О как лживы слова, Будто я Должна помнить тебя, Помнить тебя, помнить тебя, Пока жива… Тишина взорвалась овациями. Снова зажегся свет. Вернулся и сел на место Бартон Рассел. – Потрясающая певица!.. – воскликнул Тони. Но не успел он закончить фразы, как Лола тихо вскрикнула: – Смотрите… смотрите… И тогда все посмотрели туда, куда она показала. Паулина Везерби лежала, уткнувшись в скатерть лицом. – Она умерла… Как Ирис… Как Ирис в Нью-Йорке! – закричала Лола. Пуаро вскочил на ноги, жестом приказав остальным оставаться на месте. Он склонился над Паулиной, осторожно взял за руку и нащупал пульс. Лицо его было бледно и сурово. Все смотрели на него молча не в силах произнести ни слова. Смотрели будто во сне, будто их парализовало от шока. Медленно Пуаро склонил голову: – Да, она действительно мертва… la pauvre petite [12] . И я сидел рядом. Что ж, пусть убийца и не надеется от меня уйти. Бартон Рассел посеревшими губами пробормотал: – Как тогда Ирис… Значит, она все же что-то заметила… Паулина что-то заметила в тот вечер… Правда, она была не уверена. Она мне сказала, что не уверена… Нужно вызвать полицию… О господи, Паулина, малышка… – Где ее бокал? – сказал Пуаро. Он взял бокал и поднес к носу. – Так и есть, цианистый калий. Запах горького миндаля. Метод тот же, яд тот же… Он взял в руки сумочку Паулины. – Посмотрим, что тут. – Но вы ведь не верите в самоубийство? Она не могла этого сделать! – вскричал Бартон Рассел. – Погодите, – остановил его Пуаро. – Нет, в сумочке ничего нет. Знаете ли, свет зажгли очень быстро, времени у убийцы не было. Он еще не успел избавиться от яда. – Она, – сказал Картер. И перевел взгляд на Лолу Вальдес. Лола вспыхнула: – Что вы хотите?.. Что вы сказали? Что я ее убила? Неправда… Неправда. Зачем мне ее убивать! – Тогда в Нью-Йорке у вас был роман с Бартоном Расселом. Об этом все говорили, я слышал. Красавицы в Аргентине ревнивы. – Вранье. И я не из Аргентины. Я из Перу. А-а! Плевать мне на вас. Я… – Лола перешла на испанский. – Успокойтесь! – прикрикнул на них Пуаро. – Говорить буду я. Бартон Рассел тяжело произнес: – Нужно всех обыскать. Пуаро спокойно произнес: – Non, non [13] , в этом нет необходимости. – Как это нет необходимости? – Эркюль Пуаро и так все знает. Я вижу насквозь. И говорить буду я. Мистер Картер, не соизволите ли вы достать пакетик, который лежит у вас в нагрудном карман? – У меня нет никакого пакетика. Какого черта… – Тони, друг мой, я был бы вам очень обязан. – Какого черта!.. – воскликнул Картер. Но прежде чем Картер успел прикрыть карман рукой, Тони аккуратно, двумя пальцами, извлек оттуда бумажный пакетик. – Прошу, месье Пуаро, вот, как вы и сказали. – Черт возьми, это клевета, – прорычал Картер. Пуаро взял пакетик в руки и прочел надпись на этикетке: – «Цианистый калий». Все, дело закончено. – Картер! Я так и думал! – загремел Бартон Рассел. – Ирис любила тебя. И хотела к тебе уйти. Но ты не хотел скандала и потому ради своей драгоценной карьеры решил от нее избавиться. А теперь тебя вздернут, мерзавец. – Успокойтесь! – твердо и властно произнес Пуаро. – Это еще не конец. И я, Эркюль Пуаро, намерен кое-что сказать. Мой друг Тони Чепелл, представляя меня вам, пошутил, будто я оказался здесь, чтобы раскрыть преступление. Отчасти он оказался прав. Я действительно рассчитывал найти преступника, потому и пришел сюда, но не раскрыть, а предотвратить преступление. И я его предотвратил. План был великолепный, лишь мое присутствие помешало привести его в исполнение. Убийце пришлось на ходу перестраиваться, а я, когда погас свет, успел кое-что быстренько шепнуть на ухо мадемуазель. Мадемуазель Паулина умна и схватывает мгновенно и прекрасно справилась со своей ролью. Мадемуазель, не будете ли вы любезны – поднимите голову и покажите всем, что вы остаетесь в добром здравии. Паулина выпрямилась и неуверенно рассмеялась. – Воскресение Паулины, – сказала она. – Паулина… Дорогая… – Тони! – Дорогая моя! – Ангел мой! – Я… Я ничего не понимаю, – еле выговорил Бартон Рассел. – Я вам помогу, мистер Бартон Рассел. Ваш план не удался. – Мой план? – Вот именно, ваш план. Вы единственный человек, у которого на тот момент, когда погас свет, есть алиби. Вы единственный вышли из-за стола, мистер Бартон Рассел. Однако в темноте вы вернулись, обошли с бутылкой шампанского стол, подсыпали Паулине яд, а потом, нагнувшись над бокалом Картера, сунули ему в карман пакетик. Да-да, сыграть роль официанта в темноте, к тому же когда внимание всех обращено к сцене, несложно. Это и есть истинная причина, по которой вы сегодня даете обед. Лучшее место для убийства, чем людный зал ресторана, трудно придумать. |