Онлайн книга «Воин Бездны»
|
Он перебирал в памяти события, приведшие его сюда: вот он даёт пощёчину зарвавшемуся наглецу; вот он принимает вызов, договаривается о времени и месте встречи… Ошибся ли он тогда? Эрван прислушался к себе: совесть молчала. Значит, нет. Виноват ли он в том, что не послушал Хлыста? Совесть проснулась, Эрван ощутил лёгкий укол: значит, да. Эрван вздохнул. Хлыста он подвёл, это точно. Даже представить нельзя, какие сейчас у того неприятности: на вверенном ему курсе один кадет едва не прикончил другого. И когда – за несколько дней до выпуска! Из наставников попрут, это точно. А может, и чего похуже… Он вспомнил лицо Хлыста там, на месте поединка, и поёжился: совесть разгулялась вовсю. «На допросе возьму всё на себя и дело с концом! Может, хоть наставника не тронут. Кто им кадетов учить будет?» Совесть мало-помалу успокоилась: на смену ей пришло чувство голода. «Если протяну до допроса… – угрюмо подумал Эрван. – С голодухи не сдохну – крысы сожрут. Выбирай, парень!» Эрван сонно ухмыльнулся. Немудрено, что заключённые сами на допрос бегут. Посидишь тут с недельку – в чём угодно признаешься! «Только не я». Мысль была ясная и твёрдая. Словно и не ему принадлежала, а кому-то другому: более взрослому, мужественному и сильному. Да! Лёжа в тишине и мраке, попеременно терзаемый голодом и совестью, Эрван понял о себе простую вещь. Понял – и рассмеялся с тихим торжеством. Прошептал в темноту. «Убить меня можно. Сломать – нет. Поняли, вы?! Так-то!» Прошлое закончилось, и это его не волновало. Будущее выглядело мрачно, но и это уже не имело значения. Он спал глубоко и крепко – как тысячи его сверстников по всей Арморике. И безмятежно улыбался во сне. * * * – Номер сто тридцать шесть – на выход! После четырёх дней полной тишины голос показался Эрвану похожим на горный обвал. Сощурив глаза от пламени факелов и зажав уши руками, он замер. Что от него хотят? Смысл приказа не доходил до него – слишком привычным стало оцепенение души и тела. Мозолистые руки схватили запястья Эрвана, ловко и споро накинули верёвку. Миг – и на глазах затянулась повязка: чуткий нос Эрвана уловил запах старой пыли. Толчок под ребро. – Оглох? Двигай!!! Справа и слева – тяжёлые шаги, на локтях – чужие пальцы. Куда его ведут? Вопрос застыл на языке: нет уж! Пусть делают что хотят – ни звука от него не дождутся. И так он всё скоро узнает… Может, лучше и не знать? Эрван горько улыбнулся: слава богу, хоть страх в глазах они не увидят – повязка укроет. А кстати… Она-то – зачем? Эрвану доводилось слышать, что такие штуки надевают приговорённым перед казнью – говорят, палачи очень не любят смотреть жертвам в глаза… Но ведь приговора не было! Даже на допрос не таскали. Не могут же они казнить просто так – без суда? «Могут, – сообразил он с отчаянием. – Если идёт война». Но ведь… Когда его сюда упекли – всё было тихо! Да, все предполагали, что северяне навалятся вот-вот: и отпуска летней эскадре отменили, и курс их отправляют недоучками – на усиление флота… И сквозь ограду академии просачивались слухи один другого нелепей: то на перевалах уже идут бои, то фаэри вот-вот с юга придут и уничтожат остатки вольностей людских… А всё-таки верить не хотелось: особенно теперь. Похоже, лестница винтовая, неудобная… А его тянут вверх по ступенькам, пыхтят, несут почти – хотят целым доставить! Ну и ладно, ну и хорошо. Опять под ногами ровно: поворот направо, ещё раз направо, потом налево… – Стоять! Лязг запоров, скрип дверей… и громкие крики чаек. И тёплый ветер в лицо. Эрван замер, прислушиваясь: рокот волн доносился с запада, футов с пятисот. Значит, всё-таки подземелья форта: в ночь поединка он даже не успел сообразить, куда его упрятали, – слишком быстро всё произошло… – Двигай! Под ногами тепло и мокро: наверно, дождь кончился совсем недавно. Эрван глубоко вдохнул, надеясь уловить запахи умытой зелени. А что? Дышать-то ведь – можно? Скрип плохо смазанной телеги, неторопливый перестук копыт… В ноздри ударил запах конского навоза. Через секунду Эрван почувствовал, как его поднимают в воздух и швыряют, словно куль с мукой. Он сжался в предчувствии удара… умелые руки подхватили его и усадили на что-то твёрдое. Эрван осторожно заёрзал, ожидая повелительного окрика… нет, пока тихо. Связанными за спиной руками рискнул потрогать сиденье – пальцы нащупали едва оструганное дерево. «Как на солдатском гробу… – мелькнула паническая мысль. – Неужели всё-таки – эшафот?» Он снова порадовался, что глаза закрывала повязка. Кто бы и куда бы его ни вёз – слёз он не увидит! Лошади взяли с места: без хлопанья вожжей и понуканий кучера. Эрван ударился затылком о что-то твёрдое. Чуть слышно зашипел – звук растворился в скрипе колес. Вскоре повозка замерла – краем уха Эрван уловил, как неподалёку вполголоса переговаривались. «Наверно, это охрана ворот, – догадался он. – Значит, повезут в город – зачем только? Казнили бы здесь – места им мало?» Хотя Эрван и старался ожесточить себя, подготовить к неизбежному и, быть может, самому худшему… но против воли ощутил давно забытое чувство. Оно зародилось где-то в груди, жаркое и трепещущее. Оно заставило дыхание участиться, а сердце – забиться сильнее. Надежда… Повозка тронулась в путь, пересчитывая ухабы. Через несколько минут дорога стала ровнее, колёса загрохотали по брусчатке. «Наверно, это уже городская мостовая» – Эрван изо всех сил старался скрыть подступившее ликование. Его вывезли из форта! Вывезли! «А это значит… это значит… – с робкой надеждой предположил он. – Что виселицы не будет: в городе казнить не принято». Он только сейчас осознал с полной ясностью, насколько хочет жить. Каменоломни – пускай!!! Как там говорил коротышка-следователь? «Из каменоломен рано или поздно выходят»? Вот и он выйдет: и не просто выйдет, а еще и оправдается! Эрван счастливо улыбнулся. «Только для мёртвых всё решено. А я ещё побарахтаюсь!» Сквозь скрежет несмазаных осей Эрван различил возбуждённые голоса. Откуда-то слева под нехитрый аккомпанемент скрипок лилась песня. Еще дальше выводили мелодию несколько флейт. |