Онлайн книга «Дама Тулуза»
– Сколько их там? – Не считал, – говорит арбалетчик. – Что же ты делал там так долго? – Убивал, – говорит арбалетчик, мрачнее ночи. Ламберт дергает верхней губой – скалится. – Не похваляйся. И садится в седло и собирает к себе людей, думая прорваться через мятежный подол к воротам нижней городской стены. С грохотом, с криками, щетинясь тяжелыми копьями, вонзается рыцарская конница в узкие городские улицы и растекается по холму – устремляется вниз. Следом, по расчищенным путям, бегут пешие. Но вот передовой – длинное копье наперевес, ищет, кого бы подхватить, кого бы пронзить, из живого сделать мертвым – вдруг с криком летит в грязь вместе с запнувшейся лошадью. С хрустом ломаются кости. Доспехи только помеха; всадник и конь – оба бьются, кричат. Поверх упавших – новая заминка: еше двое наскочили и сверзились, не удержались. Виной всему протянутая через улицу закопченная цепь, черная, в рассветных сумерках невидимая. И набегают отовсюду горожане, доселе скрытые, и умелыми руками добивают рыцарей, покуда те беззащитны. То-то радости, что ловушка удалась. Вот из боковой улицы вылетают трое конных, на Ламберта устремляясь, – бокерцам подмога и рыцарская защита от верховых. Один из троих без шлема – бледное, удлиненное лицо с огромными глазами, нежное, вдохновенное, почти девическое. И кричат ему бокерцы: – Раймон! Раймон!.. Ламберт уже поухватистей берется за копье, вкладывая его в упор, уже разворачивается в сторону юного всадника. – Раймон! Раймон!.. Однако Рамонет – хорошо научил его отец! – от этого боя уклоняется, скрывается в дебрях улиц, а вместо себя оставляет Ламберту двух других. Те достаточно тяжелы, да и к тому же их двое. И отступает Ламберт, ибо видит – не пробиться ему через подол, не выбраться из Бокера через нижние ворота. Он уводит отряд вверх по склону, обратно к цитадели, и страшно спешит при этом: как бы их и вовсе не отрезали от крепости, как бы не перебили на узких улицах. – Монфор! – кричит Ламберт хрипло. Широко разевает рот в безобразной гримасе, чтобы дать голосу больше воли. – Монфор!.. Это имя будто силы придает. А может, так только чудится. Солнце заливает Рону ярким светом. Внизу, у подножия скалы, хорошо видны палатки и знамена Раймона Тулузского с золотым крестом на красном поле. Вот и цитадель – успели! Ламберт снимает шлем, сбрасывает латные рукавицы, проводит ладонями по влажным волосам. – Всех шлюх – вон из цитадели! – кричит он. Девицы и сами не прочь: смекнули, что крепость, похоже, скоро заморят голодом, если только огнем не сожгут. Кто спал, тех скоро пробудили. Для всех неожиданно Алендрок де Пэм был изобличен в том, что держал двух девиц одновременно. В иное время посмеялись бы – известный шутник этот мессир Алендрок! – но тут не до веселья: Ламберт спешил закрыть ворота. Вместе с девицами выбрался из цитадели и сам рыцарь Алендрок, наспех переодетый в простонародные тряпки, полные вшей и вонючей трухи. * * * Пока Симон был на севере, в Тулузе вместо него оставался его брат Гюи. О нем уже знали, что Гюи – это то же самое, что Симон, только еще хуже. И вот сеньору Гюи докладывают, что некий простолюдин, вида обтрюханного и гнусного, назойливо рвется повидать мессира де Монфора и утверждает при том Бог знает что. Гюи о ту пору пробовал сарацинский меч. Пояснял старшим племянникам (а Филипп и Робер с Симоном-последышем поблизости терлись), какая хватка в работе таким мечом надобна, какие повороты уместны и так далее. Не бросать же ради какого-то мужлана столь увлекательное и нужное занятие. Однако вскорости слуга возвратился опять. Смущаясь, сказал, что простолюдин тот хоть и выглядит сущей скотиной, на деле является благородным сеньором Алендроком, которого оба брата Монфоры помнят еще по походам в Святую Землю. И в замке тоже признали. Тут уж Гюи побросал и сарацинские мечи, и племянников, и поспешил на двор, где действительно сидел Алендрок де Пэм, вонючий и злой. – Иисусе милосердный! – вскричал Гюи. – Что это с вами такое приключилось, мессир Алендрок? И с добрым чувством протянул уж к нему руки, чтобы обнять, но в последнее мгновение опамятовался и отдернул – побрезговал. Алендрок угрюмо молвил: – Велите сперва приготовить для меня горячую воду. Гюи отправил девушку Аньес – та поблизости вертелась, от любопытства изнывая: что за мужлан такой. Наказал Лизу отыскать, умаслить и попросить, чтобы пришла мессира Алендрока пользовать. Эта Лиза была одна старуха, черная от древности. Монфор привез ее с востока и очень берег, ибо Лиза с непревзойденной ловкостью умела выбирать вшей. Алендрок вздохнул. На Гюи глянул. И сказал просто: – Мессир, Раймон занял весь Бокер, кроме цитадели. Мы хотели вырваться из города, да только двадцать человек даром потеряли. – А Ламберт? – спросил Гюи, собственным ушам не веря. – Заперт в цитадели и просит о помощи. Гюи скверно выругался по-арабски. Алендрок покраснел – понял. Тут явилась девушка Аньес и сказала, что самая-самая большая бочка в замке наполнена горячей водой по самое горло, а Лиза, хоть и ворчит, но ждет мессира. И в бочку постелено полотно, чтобы не обзанозиться. И в воду добавлено немного масла для мягкости. – Уж не знаю, что еще сделать, – заключила девушка. – Уйти с глаз, – сказал Гюи. Аньес обиделась, убежала. Алендрок встал. – Посылайте за вашим братом, – сказал он Монфору. – Чем скорее вернется Симон, тем лучше. Собирайте вассалов, не то Рамонет уморит наших людей в цитадели… – Рамонет? – А, я забыл вам сказать. Это не старый Раймон. Это его сопливый сынок, Раймончик. И бросив Гюи сживаться с услышанным, Алендрок исчез на кухне. Наутро Гюи приготовил и разослал с полдюжины писем сеньорам, державшим земли от Монфора. Кроме того, направил послание их с Симоном старшему брату Амори, на север, а также альбийскому сеньору де Леви, женатому на сестре Монфоров – Гибурге. Всех сеньоров просил об одном и том же: собрать, сколько возможно, вооруженных воинов и прибыть с ними в город Ним. Оттуда Гюи хотел выступить на Бокер. Особое письмо он обратил самому Симону, умоляя того скорее возвращаться в Лангедок. * * * Рамонетовым людям радость глаза застит: думают, если сумели загнать франков в цитадель и вынудили их запереться, так и выкурить их оттуда будет нетрудно. |