Онлайн книга «Дама Тулуза»
– Говорите, говорите. А что, монахи все попрошайки?.. – Я прошу вас помириться с графом Тулузским. Дежан с Белангье сочно захохотали. Потом Дежан произнес: – С графом Тулузским я в большой дружбе, а вот с захватчиками и чужаками и вправду подчас враждую. – Я говорил о Симоне де Монфоре, – спокойно сказал Фалькон. Дежан криво улыбнулся. – Раз вам удалось истребить полгорода одним только коварством. – Вы же знаете, что это ложь. Дежан призадумался. – Ну и что? – сказал он с вызовом. – А чего вы от нас добиваетесь, мессен епископ? – Я хочу, чтобы завтра вы пришли в Вильнёв для разговора с сеньором де Монфором. – Да вы в здравом ли рассудке? – вмешался Белангье. – Вы действительно думаете, что мы придем? – Да. – Потому что вы нас попросили? Фалькон усмехнулся. – Из любопытства. И пошел прочь. – Эй! – крикнул ему в спину Дежан. – А что там такого любопытного будет? Фалькон не ответил. Дежан с досады плюнул и захлопнул дверь. * * * Утро и день Фалькон провел в Тулузе, уламывая чванливых горожан одолеть испуг. К вечеру, иссиня-бледный от усталости, выпив только горячей воды, ушел из своей резиденции неподалеку от собора Сен-Этьен и направился к Нарбоннскому замку. Дьякон шумно причитал ему вслед, однако остановить не посмел. В Нарбоннском же замке бушевал Симон де Монфор. Бурно ссорился со своим братом Гюи и рыцарем Аленом де Руси – давнишним другом еще по Святой Земле. Рыцарь Ален был верзилой, каких поискать, выше Симона, с хмурым, грубоватым лицом. Симон отдал ему город Монреаль. Все трое ужасно кричали друг на друга. – Я сдеру с них кожу! – орал Симон. – Да вы ума лишились, мессир! – А Тулузу я… – Да замолчите же!.. – …по камешку!.. – Посмейте только!.. – …уничтожу… – От вас все отвернутся! Фалькон попытался что-то сказать, но за день бесконечных разговоров с неуступчивой Тулузой осип, а перекричать Симона не так-то просто даже его брату Гюи. – …сжечь гнездо… – Мне что, на колени перед вами встать? – завопил Гюи в лицо брату. – Выслушайте же меня! Симон слегка отпрянул. А Гюи и в самом деле брякнулся на колени и так, на коленях, принялся поносить своего старшего, своего любимого брата. – Вы утратили разум, мессир! Прежде я любил вас! Теперь стыжусь! Прежде я преклонялся!.. А сейчас… мне вас жаль! – Ах вы, дерьмец! – рявкнул Симон. – Немедленно встаньте! – Не встану! – разъярился Гюи. – Так и буду стоять!.. вам на позор!.. – Только себя опозорите! – Это вы себя опозорите, если разрушите город! Придите в себя, брат! – Я и без того в себе! – Вижу я, что наша мать однажды разродилась дураком! – крикнул Гюи. Симон размахнулся, чтобы ударить его. Ален схватил графа за руку. – Вы будете жалеть, – сказал Ален после краткой паузы и выпустил руку Симона. Тут Фалькон побледнел еще сильнее и стал тихо оседать на пол. Братья тут же забыли свою ссору и бросились к епископу. Фалькон слабо отталкивал их руки и качал головой. Симон подхватил епископа на руки и отнес на кровать, в опочивальню. Согнав пригревшегося там пса, Симон осторожно опустил Фалькона на смятые покрывала. – Вы больны? – спросил он. Гюи запалил лучину. Фалькон тихо сказал: – Я не болен. – Что с вами? Я позову лекаря. – Не нужно. Я устал. Симон помолчал. А Фалькон, радуясь наступившей тишине, с укоризной сказал своему графу: – Я весь день ходил, как побирушка, по городу, упрашивал… – Вы сегодня ничего не ели, – сказал проницательный Гюи. – Я поел в городе. – Лжете, мессен епископ, – сказал Гюи, удачно передразнивая марсальский выговор Фалькона. – Может, и лгу, – не стал отпираться Фалькон. – А почему вы не ели? – насел Симон. – Я скажу стряпухе… Где эта… Аньес? Фалькон мгновение смотрел Симону в лицо – прямым, сердитым взглядом. Потом опустил веки. – Не нужно жечь Тулузу. Не нужно сдирать кожу… И оставьте меня, наконец, в покое. Гюи сунул лучину горящим концом в воду. Симон, наклонившись, поцеловал сухую стариковскую руку епископа и вышел вслед за братом. * * * Вильнёв – новый квартал старой Тулузы. У Тулузы после поражения уже нет стен; у Вильнёва их еще нет. И вот ранним утром в Вильнёве, между Нарбоннским замком и Тулузой, начинается большой сход. Там, где расступаются дома, давая место воскресному рынку, появляются городские нотабли, богатые торговцы, владельцы мельниц Базакля и другие важные персоны. И Дежан тоже здесь. Фалькон опять оказался прав: его пригнало любопытство. Нотабли беспокоились. Все же, что ни говори, а Тулуза грозному Симону (хи-хи, но в кулачок, тихонько) недурно насовала. Да еще после Бокера, где он тоже позора нахлебался. Может ведь и не простить. Может ведь и вправду заложников перевешать, как грозился. Вскоре вслед за тем прибыл и граф Симон. Явился под сверкание знамен, под рев труб, окруженный конниками, ослепляющий доспехами. Не дав нотаблям времени опомниться, провозгласил: – Бароны! Вы немедленно отдадите мне моих людей, которых держите в плену. Растерянные, нотабли отвечали, что таковых очень немного, но препятствий к их выдаче не имеется. – Заберите их, мессен. – Хорошо, – сказал Симон. – Очень хорошо. И засмеялся, махнув рукой в латной рукавице, только отблеск сверкнул (нарочно ведь всего себя в железо заковал!) – А вы, господа, останетесь у меня в заложниках, – огорошил нотаблей Монфор. Тут-то и проклял Дежан и легкомыслие свое, и коварного епископа. Рванулся было с площади, да повсюду проклятые монфоровы сержанты – хватают за руки, вяжут запястья, срывают пояс с оружием. – Фалькон! – закричал Дежан, дергая связанными руками. – Фалькон!.. Железной башней возвышаясь над смятенной толпой, усмехается граф Симон. Серые глаза блестят на загорелом лице. Фалькон приблизился, прошипел сквозь зубы: |