Онлайн книга «Мракобес»
– Кто? Иеронимус оглянулся. И увидел лица. Десятка два встревоженных лиц. И все обращены к нему. Иеронимус повернулся к дьяволу спиной, посмотрел на своих спутников – удивленно, как будто впервые заметил. – Эти-то? Нет, они сами по себе, – сказал он Дитеру. – А почему тогда они идут за тобой? – Они не за мной. Просто идут. – А куда? – жадно спросил Дитер. – Куда вы все идете, каждый сам по себе? Иеронимус видел, что дьявол нарочно втягивает его в длинный разговор, и сказал, чтобы тот отвязался: – Скучно с тобой. – Да? – Дьявол казался по-настоящему удивленным. – Вот уж чего никак не ожидал услышать. Сколько на своем веку разговаривал с людьми, столько слышал: с тобой, дескать, Дитерих, не соскучишься! С тобой, Дитерих, обхохочешься!.. Иеронимус тишком зевнул. Дитер заметил. И обиделся. – Куда идешь-то? – рявкнул он. – К своему Богу, куда еще может идти монах. – Ведь ты христианин, Шпейер, – хитро сказал Дитер. – Чему учила тебя твоя глупая религия? Хочешь иметь – отдай. Хочешь знать – забудь. Хочешь убить врага – возлюби его. – Тебя не переспоришь, Дитер. – Я отличный теолог, – похвастался Дитер. – Дьяволу положено. Ищи Бога и найдешь меня. – Ты опять прав, Дитер. – Так на что ты надеялся? – Я и не надеялся, – отозвался Иеронимус просто. Повернулся к Арделио, махнул ему рукой: мол, все в порядке, можно ехать дальше. Арделио причмокнул губами, тронул поводья. Дитер посторонился, пропуская мимо себя караван. Прогрохотала телега, с каменным лицом проехал Арделио. Прошел Ремедий и рядом с ним Мартин, оба бледные. Опустив голову, просеменил Валентин. Погруженные в бесконечную беседу, минули монаха и дьявола Варфоломей и Михаэль. Воинственно протопали блаженные братья Верекундий и Витвемахер. Опираясь на руку Бальтазара Фихтеле, проковылял Шальк, все еще слабый после ранения. – Я ведь только поговорить, – пробурчал Дитер. Он был по-настоящему обижен. Иеронимус подошел к нему вплотную и сказал: – Пшел вон. Живо. Как побитая собака, побрел Дитер вниз с горы. И никто не посмотрел ему вслед. * * * Вышли к Разрушенным горам. Старые горы, поросшие лесом. Смотреть от Раменсбурга, с плоского берега Оттербаха, – невысокими кажутся. А подниматься к перевалу тяжело, особенно по распутице. С каждым днем ощутимо холодало. Слишком быстро отступала в этом году осень. Однажды утром Балатро разбудил Иеронимуса еще до света. Иеронимус сразу проснулся, сел, кутаясь в плащ. Комедиант, едва различимый в утренних сумерках, приложил палец к губам, поманил за собой. Они отошли от лагеря. Иней похрустывал на опавших листьях у них под ногами. За месяц путешествия Мракобес заметно сдал. Балатро не знал, сколько ему лет. Сорок, пятьдесят? Спрашивать не решался, а догадаться не мог. Иеронимус выглядел усталым. В полумиле стояла комедиантская телега, готовая к отбытию. Лошадь запряжена, Арделио держит в руках поводья, на Иеронимуса не смотрит, отворачивается. – Мы уходим, – сказал Балатро. – Арделио, Клотильда и я. Иеронимус молчал. – Проклятье, святоша, – сказал Балатро, уже не чинясь. – Ты затащил нас в эти несчастные горы. Там, внизу, мы боялись тебя. Здесь – чего бояться? Все позади, впереди только смерть. И в Страсбург нам не дойти, покуда ты с нами. Иеронимус удивился. И скрывать не стал. – Почему? Разве не ты сам выбирал дорогу? – Дорогу-то выбирал я, – медленно проговорил Балатро, – но, похоже, она повернула не туда, куда хотелось. Завтра нам всем перережут глотки. Тебе-то что, ты и варфоломеевы разбойнички – все вы попадете в рай. Ну, а комедиантам надеяться не на что. Вся наша жизнь – здесь, на земле. Так что мы уходим. – Перережут глотки? Кто? – Ты, святой отец, действительно блаженный? – разозлился Балатро. Невозмутимый вид Иеронимуса выводил его из себя. – Там, на горе, замок. И показал рукой – где. Еще вчера никто из них ничего не видел, никакого замка. Но теперь, прищурившись, Иеронимус разглядел высоко на вершине укрепленные стены, высокие башни. Иеронимус покачал головой: – Сколько жил в этих местах, никогда не слышал о таком. Балатро сдвинул брови. – Я тоже. Ох, как мне это не нравится. Сегодня же спускаемся с гор. Арделио приметил уже дозоры. Не знаю, кто засел в этом вороньем гнезде, но ничего хорошего ждать не приходится. Жуть здесь творится какая-то. Мы – простые актеры. Для чего живем? Делаем бесполезное дело для радости других. Все эти ужасы не для нас. Иеронимус помолчал еще немного. Потом тихо спросил: – Зачем ты позвал меня? – У тебя с собой деньги, – прямо сказал Балатро. – Да, – сразу отозвался Иеронимус. – Много? – Гульденов семьдесят или около того. – Отдай. Иеронимус снял с пояса кошелек, отдал комедианту. Балатро взял, развязал, сунулся, поворошил монеты. – Ладно, – только и проворчал он. И напрягся, глядя куда-то за плечо Иеронимуса. Мракобес обернулся. Тень рослого мужчины. Ремедий. И в руках аркебуза. Балатро оттолкнул от себя Иеронимуса, шагнул навстречу Ремедию. И Клотильда, выскочив из телеги, бросилась к нему, обхватила обеими руками, повисла на шее мельничным жерновом – увесистая все-таки девица. Растерявшись, Ремедий смотрел в ее сумасшедшие глаза. А женщина прошептала в самое его ухо: – «Любовь» бьют только «Любовью», монашек. Балатро повернулся к Иеронимусу. – Отпусти его с нами. – Я никого не держу, – возразил Иеронимус. – Отпусти, мать твою!.. – зарычал Балатро. Бледное рябое лицо комедианта пошло красными пятнами. Иеронимус сказал: – Ремедий, уходи с ними. Балатро забрался на телегу, устроился рядом с Арделио. Клотильда сняла руки с шеи Ремедия, пошла за своими товарищами. Гордо шла, танцующим шагом, будто готовилась запеть перед толпой. Телега скрипнула, дернулась, тронулась с места. Иеронимус кивнул Ремедию. – Иди, догоняй их. ТЕПЕРЬ они доберутся до Страсбурга. Ремедий все еще мешкал. – Идти за ними? Иеронимус молчал. Солнце вставало над горами, начал таять иней на опавших листьях. Ремедий побелел, метнул взгляд в ту сторону, куда двигалась телега. Ее еще видно было между деревьями. |