Онлайн книга «Черное солнце»
— К вам? Ко мне? К нам? — Мне незнакома эта дама. Может, к тебе? — Вряд ли. — Встретишь? — Встречу. — Аня вышла из беседки. Интересно, кто это отважился в такую жару? — Здравствуй, Аня! — Здравствуйте… — Вы меня не узнаете? — поинтересовалась гостья. — Нет, — честно призналась Светлова. — Ну как же, Светлова! «Опять ловите норой на уроке?» — Ох! — Аня всплеснула руками. — Инна Петровна! Меньше всего Аня рассчитывала увидеть в разгар лета на даче свою давно и благополучно забытую учительницу Инну Петровну Гец. Во времена Аниной учебы в школе Инна была у них самой молодой и продвинутой среди учителей. В общем, что называется, не самый худший вариант. Но и только. Светлова никогда не любила школу и не страдала ностальгией по ней. И просветленных нежных чувств к своим педагогам тоже не испытывала. «Школа — тюрьма народов!» — в этом убеждении ее было не поколебать. — А мне, Аня, рассказали, как вас найти, наши общие знакомые, — поспешила объяснить свое появление гостья. — Но, ведь вы… Инна Петровна… — Аня достала минеральную воду и усадила Гец в тень. — Вы же как будто… — Да именно так! Мы уехали в Германию восемь лет назад. — Я помню! Вся школа это обсуждала… — Даже так? — И.., вы приехали проведать родину? — Аня ожидала, что услышит сейчас что-то вроде старой шутки: «Хотела побывать в России, испытывала ностальгию…» — «А почему обратно возвращаетесь?» — «Побывала. Хочу испытывать ностальгию!» Но вместо этого Инна Гец очень ровным и спокойным голосом сказала: — Нет, не проведать. Я приехала хоронить мужа. Геннадий Олегович пожелал, чтобы его прах вернулся на родину. — Мне очень жаль… Наступила тягостная пауза. — Я принимаю ваши соболезнования, Аня… Но к вам я, собственно, по делу. — Вот как? — Да. — Я слушаю. — Видите ли, смерть Геннадия была довольно странной. У Светловой екнуло сердце. Неужели? Кажется, она снова попала в переплет. Неужели это уже накатанная колея? Когда колеса крутятся и вертятся сами собой и тянут тележку помимо воли сидящего в ней пассажира. Два расследованных преступления и некоторая сомнительная, связанная с этим известность, кажется, сделали свое дело. — Неужели? — Да, Аня, и я бы хотела просить вас о помощи… — Но… — Я хочу заказать вам расследование. — Заказать? — Почему нет? — Да, действительно, почему… Аня задумалась. — Я могу продолжать? — поинтересовалась вежливо, но очень настойчиво Инна Гец. — Пожалуйста, да… — так ни до чего и не додумавшись, кивнула Светлова. — Вы только сначала меня выслушайте. Я могла бы, например, сделать вам приглашение в Германию. Но это долго и ни к чему. Ненужная морока. Я предлагаю другой вариант. Вы берете тур в Германию — за мой счет, разумеется — и вылетаете с группой. Это быстро и, в общем, без проблем. А я приезжаю за вами в Берлин, и Через час мы с вами в нашем Линибурге. Вы посмотрите все на месте… — Инна Петровна неловко замолчала. — На месте преступления…. А потом я вас отвезу обратно. Вы присоединитесь к своей группе: посмотрите достопримечательности, попьете пива, съедите сосиску и вернетесь в Москву…. Никаких обязательств. Если вы скажете «нет», значит, нет. Светлова отрицательно качала головой, а сама смотрела на зеленые листики, обвивающие беседку, и думала: как же она уже обалдела от этой дачи! Стоит только появиться человеку, даже вот с таким сверхсомнительным предложением, и сердце ее забилось. Живешь и не понимаешь, насколько все скучно, когда сидишь без дела. И только когда отворяют дверцу клетки и говорят: ну давай, лети отсюда! — сердце екает. И нет никаких сил, чтобы удержаться и не воспользоваться предоставившейся возможностью свободы. Только-только потянуло сладким воздухом Европы, перспективой побродить по ее городам, раствориться в безопасности, комфорте и прелестях высококультурной цивилизации, чуточку передохнуть от совковости, побывать в мире, который не держит тебя в вечной готовности к обороне, — и уже, пожалуйста. Конечно, если бы она захотела, она бы и сама могла собраться и поехать. Но у них с Петром не такие возможности, чтобы разъезжать то и дело. Весь их отдых и вылазки строго запланированы. И вроде бы их вполне достаточно, но Европы много не бывает. А тут еще на халяву… А почему, собственно, на халяву?! Если она, Светлова, что-то и умеет, если всякий труд обязательно должен чего-то стоить.., иначе, в противном случае, начинается «дикий социализм»… То почему бы и нет? И впервые в Анютиной душе проклюнулся профессионал. А, действительно, почему бы и нет? Взяться за это расследование. Скатать в Европу. Заработать денег — собственных денег — в конце концов! Почему бы и нет? — Я, Аня, хочу сказать о серьезности моих сомнений. Я, например, даже оставила все в комнате мужа как было, — продолжала между тем Инна Гец. — Ничего не трогала! Даже ни разу не разводила огонь в камине.., после… — И в эту комнату никто не заходил? — Последним, кто там побывал, был сам Геннадий. — А полиция? — Нет. Ведь его смерть признана несчастным случаем. — Ну, вот видите! — Но я уверена, что это не так. — Почему же? — Понимаете, обстоятельства стремительного заболевания мужа и столь же скоротечной смерти настолько странны, что… В общем, в таких сомнениях можно признаться только, что называется, в разговоре по душам. А отнюдь не говорить о них, заявляя в полицию или во время визита в официальную инстанцию. — А что за несчастный случай? — Да, в общем, случай редчайший. Понимаете, Аня, у нас жила чудная крыска… Белое ласковое и умнейшее существо, Микки. Знаете, сейчас многие держат таких вместо кошки или собаки. — Крыс?! — Ну да! Милые, симпатичные и ручные. Они, понимаете ли, очень умные. — Понимаю. И что же? — Так вот, врачи утверждают, что заболевание Геннадия было вызвано укусом грызуна. — И вы в это не верите? — Не верю. — А.., может быть, так оно и есть? И вам просто не хочется в это верить? |