Онлайн книга «Чертова баба»
— То есть, как это «что делать»? — возмутилась Аня: — Вы хотите сказать, что нормальные люди обязаны рисковать из-за «близкого соседства больного»? — Да! Представьте на минуту, на одну только минуту, ту женщину… ту мать, о которой я вам уже говорил, и врача, который сознает, что есть серьезная возможность вернуть ее сына к нормальной жизни. Разве не является первейшей обязанностью этого врача реализовать эту возможность? Избавить женщину от мрака безнадежности, непосильной тяжести, которую она обречена влачить до конца дней? — Да, да… — смущенно пробормотала уличенная в жестокосердии Светлова. — Конечно, такие истории, как с Джеймсом Брауном, способны направить общественное мнение в нежелательное русло… — А что это за история с Джеймсом Брауном? — Джеймс Браун — один английский юноша. Он с детства интересовался ядами: изучал их, коллекционировал, и… — И? — Ну, в общем, вся его семья погибла. — А большая была семья? — Не маленькая, — вздохнул профессор Хензен, — сестра, тетя, мать, отчим… — То есть этот Джеймс пробовал, как действуют его яды на родных и близких? — Да. Он был признан невменяемым и помещен в лечебницу. — И все? — Нет, он вылечился. — Ах, вот что… Значит, будет продолжение? — Он вылечился, вышел из лечебницы и устроился работать в фирму по продаже канцелярских товаров. — А эти люди, которые продавали канцелярские товары, они хоть знали, кого берут на работу? — Им сообщили, что он лечился девять лет в соответствующем медицинском учреждении и признан абсолютно здоровым. — Но не сообщили о его увлечении ядами и о том, как погибла его семья. Верно? — Верно… — И что же дальше? — Ну, видите ли, бывают накладки в нашей работе… — Например? — Например, никто из медперсонала не обратил внимания на фразу, которую Джеймс произнес, выходя из лечебницы… — Что за фраза? — «Я отравлю по одному человеку за каждый год, проведенный здесь!» — Понятно… И сколько же сотрудников этой фирмы погибло? Девятеро? — Нет… шесть. Полиция спохватилась раньше. — Но это же… страшно! Если не сказать ужасно, — заметила Светлова. — И, по меньшей мере, странно при этом выглядит поведение врачей. — Поймите, Анна, это странно только для обывателя, не вникающего в суть профессиональной проблемы, — терпеливо принялся объяснять Ганс Хензен. — Врач всегда на стороне пациента. Общество, увы, не поднялось еще до того уровня сознательности, чтобы добровольно принимать в свои ряды больных ради их выздоровления. Поэтому нам остается лгать, лгать и лгать, во имя излечения, во имя того шанса на выздоровление, который дает нашим больным современная медицина. — Неужели вы оправдываете врачей, которые выпустили этого Джеймса Брауна на свободу? — Сознаюсь, — вздохнул профессор Хензен, — нынешняя «открытая» психиатрия, принимающая во внимание права больных на личную свободу, снисходительно относится к неприятным случайностям. — Значит, этот малый, который отравил столько людей, — «неприятная случайность»? — возмущенно поинтересовалась Светлова. — Как ни тяжело будет вам это услышать — да.. К тому же такие случаи, как с Джеймсом Брауном, действительно большая редкость. Исключение! Обычно наши больные опасны только для самих себя, ну и… — Ну и? — Для самых близких, с которыми обычно связаны их болезненные подозрения, мании. Они редко реагируют агрессивно на посторонних. — Вот как? — Конечно, надо тем не менее признать, что насилие и угроза со стороны психически больных возникают все-таки значительно чаще, чем вообще в среде обычного населения. — Все-таки почаще? Это вы признаете? — Признаю… Глупо было бы отрицать! — грустно усмехнулся профессор Хензен. — Но отнюдь не чаще, чем, скажем, опасность, исходящая от других социальных групп. — Вот как? — Ну, скажем, безработные молодые люди не менее опасны. Впрочем, так же, как и лица, злоупотребляющие алкоголем, или мужчины третьего десятилетия жизни… Что же, прикажете тогда, на основании этой статистики, всех мужчин от двадцати до тридцати лет заключить под стражу? — Ну, хорошо, не буду с вами спорить, я ведь не специалист. Однако я не совсем понимаю, какое все это имеет отношение ко мне? Некоторое время профессор Хензен только испытующе смотрел на Светлову. И вдруг Анна изумленно ахнула: — То есть… — Она схватилась за голову. — То есть, вы хотите сказать, что нападения, которым я подверглась, это… дело рук вашего пациента, которого вы, по-видимому, где-то тут поблизости излечиваете в «обществе здоровых»? Профессор Хензен молча кивнул. — Но откуда вы узнали о том, что со мной случилось? — Мне рассказала о ваших… м-мм… проблемах Дорис. — Дорис? — Да. Она и ее муж оказывают нам кое-какие услуги… Дело в том, что мы снимаем апартаменты на острове и поэтому часто пользуемся ее катером. Она в курсе того, кто я, а главное — кто мой пациент. — И вы сознательно подвергаете жизнь окружающих опасности? — снова возмутилась Светлова. — А вы представьте, Анна, что женщина, о которой я вам говорил, — это ваша сестра или близкий, очень близкий друг. А вы врач, понимающий, что есть шанс ей помочь. Как бы вы лично поступили? В такой приблизительно ситуации, — профессор вздохнул, — оказался и я. — Кто такая Клара? Аня вспомнила человека в бейсболке, который так неожиданно появился тогда возле пляжа нудистов и, честно признаться, напугал ее. Как теперь выяснилось, не зря… Теперь-то стало понятно, кто это был. — Клара — это жена моего пациента, — объяснил Хензен. — А что случилось с этой Кларой? — Она… Погибла. — Насколько я понимаю, не без помощи вашего пациента? — уточнила Светлова. Профессор печально кивнул: — Он скинул ее со скалы, когда они путешествовали по Ирландии и прогуливались в окрестностях Лимерика. Там, знаете ли, такие удивительные скалы на побережье Атлантического океана… — Догадываюсь… — пробормотала Светлова. — Но теперь он идет на поправку-это очевидно. — Неужели? Вот уж не подумала бы! — Да, увы, отчасти вы, Анна, правы… Я недоглядел, и случился срыв. |