Онлайн книга «Тишайший»
|
– Пресекать? Ловить? – Плещеев преданно вытаращился на боярина. – Ловить и пресекать! – Свет наш, Борис Иванович! Я служу тебе, живота не щадя… – Не торопи, Леонтий Стефанович! Сам знаешь, поспешить – людей насмешить. Я тебе обещаю такую службу, что терпение твое будет десятикратно вознаграждено. – Борис Иванович! Благодетель! Помилуй, да я не о себе собирался говорить, о родственнике своем, о Траханиотове. – Я обо всех помню, и всему свое время. Плещеев понял: затеял он разговор не в добрый час и, чтоб скакнуть хоть куда, лишь бы в сторону, брякнул: – Я сегодня волхва изловил. Его купец Чалышев нанял напускать злые чары на врага своего, купца Мордоворотова. Мордоворотову о кознях шепнули, он волхва изловил и принялся при всем честном народе убивать. Еле отнял. – А что же он, волхв твой, и впрямь чародей? – Может, и вправду чародей… Соломоновой звезде поклоняется, о шести концах которая. – Где он у тебя? – С собой прихватил, испросить твоего повеления. – Приведи. Плещеев кинулся за своим пленником. Костлявое существо с провалившимися щеками, кафтанчик на спине разорван надвое: кто-то по-медвежьи лапой махнул. Нос – осетром, в красных крапинах, воспаленные, красненькие крошечные глаза обмывали осетру-носу бока. Рот безгубый: щелочка, а не рот. Чародей, охнув, склонился перед боярином. Охнув, разогнулся. Били его, видно, всласть. – Правда ли, что ты волхвуешь? – сказал Морозов. – Можешь ли ты из железа сделать золото? – Смилуйтесь, господин! – Голос у чародея по его плоти никак не подходящий – густой, ровный. – В Европе много бродит обманщиков, которые обещают золотые горы доверчивым князькам. Я могу поставить на ноги запущенное хозяйство. – Ты говоришь, что не знаешь чародейства, а сам напускал дурное на купца? – О господин! Я вижу, вы человек мудрый. Вам нетрудно, посмотрев на меня, понять, что в моем положении можно было взяться и покойника воскрешать. Я был голоден. – Кто ты? – Я был среди купцов из Константинополя. По дороге нас ограбили казаки, а потом еще раз ограбили. Кажется, уже татары. Почти все мои спутники были убиты или взяты в рабство. Я притворился мертвым, спасся, но остался гол среди поля. Одежду с меня сорвали… Ваши добрые крестьяне дали мне одежду, кусок хлеба и указали дорогу к большим городам. – Отчего ты так хорошо говоришь по-русски? – В Константинополе я оказывал всякие услуги русским паломникам. Чтобы приносить им наибольшую пользу, я выучил язык. Они столько рассказывали мне об изобилии и благолепии Московии, что я крестился в православие и отправился в далекий и опасный путь. Увы мне! Увы! – Тебе не понравилась Москва? – Москва – лучший город вселенной, но у меня ни дома, ни друзей. – Сколько рассказывают о чудесах восточного волхвования. Жаль, что ты не знаешь этой науки. – Я, верно, не знаю черной магии, но я все же кое-что умею. То есть это совсем не колдовство, даже наоборот! – Чуть ли не постукивая костями, неудачливый путешественник подскочил к Плещееву – Умоляю! Не погнушайтесь! Возьмите меня за кисть пальцами. – Возьми, – кивнул Морозов. Плещеев сдавил руку своего пленника. – Очень хорошо, – сказал тот, – так и держите. Думайте обо мне! Только, обо мне… Так! «Отвратителен, но, чует мое сердце, он пойдет далеко!» – вот что вы подумали. Я сказал неправду? Пленник заглянул в глаза своему властелину. Плещеев покраснел. – Он угадал? – спросил Морозов, поднимаясь со своей скамеечки. – Да не таись ты! – Слово в слово. – Ну-ка возьми меня за руку! – решился Морозов. – Думать о тебе? – Пусть ваша милость думает о чем угодно. Угадывальщик набычил голову, глазницы у него наполнились слезами, глаза помутнели, на впалых висках проступили толстые синие жилы. Он выдернул вдруг руку из руки боярина, отошел к стене. – Ваша милость изволили думать вот что: «Я его обману, шельму! «Отче наш иже еси на небеси…» А ведь он не дурак. «Отче наш иже еси на небеси…» А на что бы он мог пригодиться… «Отче наш иже еси…» – Угадывальщик повернулся к Морозову. – Дальше я могу спутать, – и умными глазами посмотрел на боярина. Морозов стоял, словно его громом ударило. – Это не чародейство! – испугался угадывальщик. – Это любой человек сумеет, только нужно… – Черту душу заложить! – подсказал Плещеев. Несчастный еврей упал на колени. – Оставь мне его! – сказал Морозов Плещееву. – Тут колдовства нет. На нас с тобой кресты, в комнате иконы. Лови тех, кто о Тимошке болтает. Плещеев, поклонясь, ушел. Морозов долго бесцеремонно разглядывал угадывальщика. – А что, если я тебя управляющим поставлю? Какие ты мне доходы обещаешь? – Ваша милость! От великой радости, что мне сохранена жизнь и что наконец-то я буду иметь крышу над головой, надо было бы обещать двойные доходы. Но я честный человек, я хочу посмотреть сначала то хозяйство, которым буду управлять. Я ведь действительно не колдун. – А мне как раз колдун нужен! – мрачно сказал Морозов. – Ах, ну если так! Позвольте подняться с колен? – Вставай! Тебя никто не ставил. – Ваша милость, в жизни столько превратностей, никогда ведь не знаешь, где тебя ждет награда, а где плаха… Я учился всему и у всех. Я думал так: маленькому человеку любое умение когда-нибудь да и сослужит добрую службу… Упаси меня Бог! Я никогда не связывался с Сатаной, Вельзевулом, Люцифером, а вот с Астаротом, сообщающим о прошедшем и о будущем, я завел некоторые отношения. С Бельфегором еще – это гений открытий. Мне противны Асмодей, Ваал, Адраммелех, Самаелл! Ибо первый есть черный ангел-истребитель, а второй – дух адских легионов, а третий – канцлер ада, четвертый же, как известно, – истребитель новорожденных… Ничего злого я совершить поэтому не умею. Но я умею предсказать будущее, могу изготовить талисман счастья, талисман для приобретения покровительства коронованных особ, талисман для взятия неприступных крепостей… – Ступай садись в мою карету! Я знаю, ты будешь верно служить, ведь по тебе костер плачет! Нигде ты такой защиты не найдешь, как у Бориса Ивановича. Сказал и поморщился: «На тройке несёт! Того и гляди, совсем вожжи потеряешь. Экое глупое бахвальство, хотя все это правда истинная». 3 Для первой своей царской охоты избрал государь Алексей Михайлович красную охоту соколиную. И место выбрал красное – в семи верстах от Пресненской заставы и села Хорошова. О Хорошове всяк присказку скажет: «Хорошо Хорошово, да не наше, а царёво». |