Онлайн книга «Миллионерша поневоле»
|
— На прошлой неделе ты пьяной не была. И тебе уже не шестнадцать. Морт схватил ее за плечи, но Люси даже не пыталась высвободиться. Она смотрела в ненавистные и любимые глаза и выплескивала из себя всю боль прожитых лет. — Да! Мне двадцать шесть! Я мать-одиночка, которая ни разу не спала с мужчинами с тех пор, как родился мой сын, и у которой сейчас не лучший период ее жизни. Убей меня за это! Доволен? — Очень интересно! То есть Джереми держит тебя на голодном пайке? Ждет первой брачной ночи? — Тебя это так удивляет? То, что остались еще на свете добропорядочные мужчины? — Да куда уж мне понять! Я же не аристократ. Только вот знаешь, это ужасно — собираться замуж за человека, который расчетливо ждет до свадьбы, прекрасно зная, как ты плачешь по ночам в подушку… — Я не плачу ни в какие подушки! И я сама знаю, что мне нужно… На этом силы и ярость иссякли, и Люси Февершем с каким-то странным всхлипом-рычанием притянула к себе Морта и впилась в его губы поцелуем, который при всем желании нельзя было бы назвать братским. Морт обнял Люси, и они рухнули на диван, а потом скатились на ковер. Его руки скользили по изголодавшемуся телу женщины, ласкали, гладили, бережно и нетерпеливо раздвигали тонкую ткань. Теплая жесткая ладонь легла на грудь Люси, и она чуть не закричала от боли — так напряжена и возбуждена была ее плоть. Они не помнили, как оказались обнаженными. Люси исступленно целовала грудь Морта, ласкала широкие плечи… Она мечтала об этом. Она так хотела этого. Это словно глоток воды в пустыне, словно кусок хлеба для голодающего… — Тихо, маленькая, не плачь… Сейчас тебе будет хорошо… Ей уже было хорошо, так хорошо, что под стиснутыми веками пылали звезды, а воздух в груди закончился. Сердце разрывалось от счастья, а ведь это была еще только прелюдия… Она закричала через несколько мгновений, почти теряя сознание от сладкой судороги, пронзившей все ее тело. Морт подхватил ее на руки прижал к себе. Она не могла открыть глаза, не могла смотреть на Морта. В голове промелькнула шальная мысль: словно во второй раз потерять невинность… — В следующий раз мы не будем торопиться, Солнышко… Она вывернулась из его объятий, села, подтянула к себе халат и только теперь посмотрела на Морта прямо и спокойно. — Следующего раза не будет. Я не хочу, чтобы ты сюда приходил. — Что это значит? — Это значит, что мне не нужны отношения, после которых мужчина встает, одевается и идет по своим делам, бодрый и веселый. Ты хочешь со мной спать — я могла бы удовлетворить это желание, но только не здесь. Не в доме, где живет мой сын. — Ах ты ж! Морт заметался по комнате разгневанным смерчем, быстро одеваясь. Люси почувствовала, как к горлу комок подступил. Он опять уходит — и она опять бежит за ним, как собачка… — Ты не понял меня… — Где уж мне понять тебя, Люсинда Февершем. — Я имела в виду… — Я понял, что ты имела в виду. Такой вид арендной платы меня не устраивает. Остановимся на двухстах фунтах в месяц. Натурой не беру. — Я… Она запнулась, наткнувшись на его яростный взгляд. Он никогда еще так на нее не смотрел. С презрением, с отвращением, словно на самую последнюю… — Это ты пришел ко мне, не я… — Значит, как был дураком, так и остался. Он вылетел под дождь, сильно хлопнув дверью, и Люси Февершем сделала то, чего не делала уже десять лет. Она села под дверью и разрыдалась в голос. Дождь, сочувствуя ей, усилился. Она бы с удовольствием прорыдала до вечера, но тут раздался телефонный звонок. Звонил Джереми Ривердейл, и Люси постаралась придать своему голосу человеческое звучание. — Люси? Добрый день, милая. — Привет, Джереми. — Ой! Ты простыла? А я хотел пригласить тебя сегодня вечером поужинать… — Нет-нет, я не простыла, просто… лук режу и реву в три ручья. — Слава богу. Люси, так мы можем увидеться? Мне надо с тобой поговорить. — Что ж, приезжай в гости. Поужинаем дома. — О! А… ты уверена, что это не причинит тебе неудобств? Я не хотел бы, чтобы из-за меня… — Никакого неудобства, Джереми. Я приготовлю мясо с черносливом, есть бутылка сухого вина. Давай часиков в восемь, хорошо? Только позвони от ворот, я выйду и встречу тебя. У нас новая система. — Ах да, новый хозяин… Как он? — Честно говоря, пока не поняла. Слушай, мне надо идти. Увидимся вечером? — Хорошо. Да! Конечно. До вечера. Всего доброго, Люси. Люси повесила трубку и показала телефону язык. Как ни странно, настроение у нее стремительно улучшалось. Бедный Джереми, он и не знает, что его ждет. Впрочем, учитывая особенности его характера… добрый, старый Джереми все воспримет, как должно. Еще и извиняться станет. Хватит игр. Ведь после сегодняшнего… да ладно врать, с самого начала было ясно, что никакого будущего у них с Джереми нет и быть не может. Почему он ей не нравится? Да бог его знает. Если бы люди знали ответ на этот вопрос, несчастных браков на земле не стало бы вовсе. Джереми Ривердейл — прекрасный человек, и не его вина, что характером он робок и мягок. Нужно во всем искать свои плюсы. Например, такой: Джереми покорно выслушает любое ее решение, не будет спорить и наставать на своем, Да еще извинится. Джереми ни в чем не виноват. Все дело в ней самой, в Люси Февершем, в том, что она осталась все той же пятнадцатилетней девочкой, захлебывающейся в своем первом в жизни сильном чувстве. Морт Бранд был для нее если и не богом — то его наместником на земле. Прикажи он ей умереть — умерла бы. Он очень красив… Не то, не то. Красивы кинозвезды, а Морт — симпатичный. Обаятельный. Очень мужественный. И еще он был добрым. Особенно к ней. Всегда. В детстве защищал, оберегал, помогал справиться с трудностями, потом… что ж, надо смотреть правде в глаза — и в ту их ночь он был нежен и добр. Возможно, это было одной из причин, почему она до сих пор одна. Просто не нашлось в мире человека, столь же доброго, нежного и внимательного к ней. Теперь Люси было стыдно за злые и несправедливые слова, которые она бросала Морту в лицо здесь, в этой комнате. Он их не заслужил, и она об этом прекрасно знала. Единственное, за что он заслуживал порицания — но не ненависти же? — так это за тайную переписку с Билли. Кстати о Билли! Он свое еще получит. И телефон она заблокирует — слава проклятому техническому прогрессу, в этом она разбирается. |