Онлайн книга «Распознавание образов»
|
– Если ваше имя набрать в «Гугле», то... – То услышите громкий хлопок, какой бывает, когда лопается перспективная интернет-компания. А еще встретите кое-какие упоминания о «цивилизованном хакере». Впрочем, это все сплетни. Он бросает взгляд на кибердевочек у стены, но ничего не спрашивает. – А чем занималась ваша фирма? – Сетевой безопасностью. – Живете в Америке? – В штате Вашингтон. У меня земельный участок на острове Оркас. Небольшой пятачок и часть горного склона. И кузов от трейлера «Аэрострим» пятьдесят первого года, подпертый шпалами. Все держится на плесени и еще на какой-то дряни, которая окисляет алюминий. Я давно собираюсь построить дом, да жалко портить вид на скалу. – И это ваша постоянная база? – Моя база вот. – Он пинает ногой свой антикварный чемоданчик. – А вы где живете, Кейс? – В Западном Манхэттене, на перекрестке Сотой и Одиннадцатой. – Да, я знал, что вы живете в Нью-Йорке. – Откуда? – Нашел вас в «Гугле». На кухне начинает свистеть чайник. Кейс встает. Бун тоже встает, идет за компанию на кухню. – Интересный желтый цвет, – комментирует он. – Дэмиен Пиез. – Вы о чем? – Фамилия такая – Пиез. «Завтрак с овсянкой». Режиссер видеоклипов. Не знакомы с его работами? – Так сразу не вспомню. – Это его квартира. Бун, а что вам предложил Бигенд? – Партнерство, как он выразился, – говорит Бун, и Кейс чувствует, что он внимательно следит за ее реакцией. – Хотя я не вполне понял, что он имеет в виду. Он хочет, чтобы я работал с вами. Мы должны найти человека, который выкладывает видеоклипы в интернет. Все расходы будут покрыты; насчет гонорара я еще не говорил. Волосы у него плотные, жесткие, типичная китайская щетка. Лицо чуть вытянутое, изначально женственное, но впоследствии, должно быть, закалившееся в передрягах, которых наверняка хватало в жизни китайского мальчика по имени Бун, выросшего в американском городке под названием Тулса. – Он вам объяснил, почему мы должны работать вместе? И вообще, зачем ему нужна я? – Кейс кладет в заварник пакетики так называемого чая, заливает кипятком. – Извините, забыла спросить: может, вам кофе? – Нет, пусть будет чай. Бун подходит к раковине и начинает мыть стоящие там кружки. Что-то в его движениях напоминает повара, с которым Кейс одно время встречалась. Тот так же сноровисто складывал полотенце перед тем, как вытереть посуду. – Бигенд сказал, что не хочет изобретать велосипед. – Бун ставит чашки на стол. – Сказал, что если кто и сможет вычислить, откуда берутся эти обрывки, так это вы. – А ваша роль какая? – Я должен вам помогать. Вы даете идею, я воплощаю ее в жизнь. Кейс смотрит на него: – А вы уверены, что справитесь? – Конечно, я не всесилен, но пригодиться могу. Как говорится, практик-ассистент широкого профиля. Кейс разливает чай в кружки. – А сами вы хотите это делать? Он выуживает пакет так называемого чая, нюхает его. – Что это такое? – Не знаю. Нашла у Дэмиена в шкафу. Кажется, чай без кофеина. Бун дует на кружку, осторожно пробует, морщится: – Горячо. – Ну так как? Вы хотите это делать? Он держит кружку у рта, смотрит на Кейс сквозь ленточки пара. – Честно говоря, пока не решил. – Он опускает кружку. – Это интересная задача, теоретически. Насколько мы знаем, с ней никто еще не справился. Время у меня сейчас есть. А у Бигенда есть деньги, которые он готов потратить. – Это ваши «за»? Он кивает, делает глоток, снова морщится. – Да. А против в общем-то одно: Бигенд. Такие вещи трудно сопоставить, правда? Бун подходит к окну и, похоже, смотрит на улицу. Потом показывает на круглый прозрачный вентилятор, который вмонтирован в верхнюю панель одной из створок: – У нас таких нет. А здесь они везде, во всех окнах. Непонятно, зачем они вообще нужны. – Эффект зазеркалья, – отвечает Кейс. – Зазеркалья? – Разные мелкие отличия. – Для меня зазеркалье – это Бангкок. Все чужое, азиатское. А здесь практически все, как у нас. – Нет, не все, – возражает Кейс. – Вы же заметили вентилятор. Это местная английская вещь, они его сами изобрели, разработали конструкцию. И скорее всего здесь же изготовили. Британия всегда была индустриальной страной. Зайдите в магазин, купите ножницы – это наверняка будут английские ножницы. Они здесь все делают сами. А цены на импорт всегда искусственно завышали, чтобы ничего не ввозить. В Японии та же ситуация – там каждая мелочь, каждый шурупчик местного производства. – Да, я понимаю, о чем вы говорите. Но знаете, такое положение долго не продержится. Сейчас все бигенды мира над этим работают: над стиранием границ. Скоро уже не останется таких зеркал, за которые можно будет убежать. – Бун смотрит ей в глаза. – По крайней мере в смысле мелочей и шурупчиков. Они несут кружки в гостиную, садятся на старые места. – А вы? – спрашивает Бун. – Что вы думаете о Бигенде? Кейс не может понять, зачем она вообще продолжает этот разговор. Наверное, из-за мимолетной утренней встречи в толпе, которую Бун не помнит. Или только делает вид, что не помнит. Это идет вразрез с концепцией урбанистической разобщенности: сначала сталкиваешься со случайным прохожим, которого наверняка больше никогда не увидишь, а потом он снова появляется в твоей жизни. – Хьюберт Бигенд – умный человек, – отвечает она. – Но он мне не очень симпатичен. – Почему? – Ну, мне не нравится, как он себя ведет. Как обращается с людьми. Трудно объяснить. Какая-то смутная неприязнь. Конечно, этого мало, чтобы отказаться от контрактов с его фирмой. Однако работать на него лично... Кейс тут же жалеет, что проговорилась. Она ведь совсем не знает этого человека. Что, если он сейчас пойдет к Бигенду и обо всем доложит? Бун сидит на диване, обхватив кружку длинными пальцами и глядя на Кейс. – Бигенд может позволить себе покупать людей, – говорит он. – Я, конечно, не хочу превратиться в один из ключиков на его цепочке. Но речь идет о больших деньгах, у меня нет иммунитета к таким деньгам. Когда моя фирма стала разваливаться, я вынужден был делать некоторые вещи, о которых теперь жалею. Кейс смотрит на него. Это правда, или он просто рисуется? Бун хмурится и спрашивает: |