Онлайн книга «Generation «П»»
– Так, едем дальше. Неужели ты думаешь, что я смог бы… смог бы… ну, смог бы сделать то, что сделал, если бы на это не было воли Аллаха? – Нет. – Едем еще дальше, – уверенно продолжал Березовский. – Попробуй посмотреть на вещи так: я просто орудие в руках Аллаха, а что и почему делает Аллах, уразуметь нельзя. И потом, если бы не воля Аллаха, я не собрал бы все телебашни и теледикторов на своих трех клетках. Так? – Так. – Еще базары есть? Радуев ткнул Березовского стволом в лоб. – Есть, – сказал он. – Мы поедем еще дальше. Я тебе скажу, как говорят у нас в селе старые люди. По замыслу Аллаха, этот мир должен быть подобен тающей во рту малине. А люди вроде тебя из-за своей алчности превратили его в мочу, соприкасающуюся с кожей. Может быть, воля Аллаха была и на то, чтобы в мир пришли такие люди, как ты. Но Аллах милостив, поэтому его воля есть и на то, чтобы грохнуть людей, из-за которых жизнь не кажется малиной. А после разговора с тобой она кажется мне не малиной, а мочой, которая разъела мне весь мозг, понял, нет? Поэтому оптимальным решением для тебя будет помолиться. Березовский вздохнул. – Я вижу, ты хорошо подготовился к беседе. Ну, ладно. Допустим, я сделал ошибку. Как я могу ее загладить? – Загладить? Загладить такое оскорбление? Не знаю. Нужно сделать какое-нибудь богоугодное дело. – Какое, например? – Не знаю, – повторил Радуев. – Построить мечеть. Или медресе. Но это должна быть очень большая мечеть. Такая, чтобы в ней можно было отмолить грех, который я совершил, сев за стол с человеком, брызжущим мочой на кожу Неизъяснимого. – Ясно, – сказал Березовский, чуть опуская руки. – А если конкретно, насколько большая? – Думаю, первый взнос – миллионов десять. – А не много? – Я не знаю, много это или нет, – рассудительно сказал Радуев, огладив бороду рукой, – потому что категории «много» и «мало» мы познаем в сравнении. Но ты, может быть, заметил стадо козлов, когда подъезжал к моему штабу? – Заметил. А какая связь? – Пока эти двадцать миллионов не придут на мой счет в Исламский банк, тебя будут каждый час семнадцать раз окунать в бочку с козлиной мочой, и она будет соприкасаться с твоей кожей, и ты будешь думать, много это или мало – семнадцать раз в час. – Эй-эй-эй, – сказал Березовский, опуская руки. – Ты что? Только что было десять миллионов. – Ты про перхоть забыл. – Послушай, Салманчик, так дела не делают. – Ты хочешь заплатить еще десять за запах пота? – спросил Радуев и тряхнул автоматом. – Хочешь? – Нет, Салман, – устало сказал Березовский. – За запах пота я платить не хочу. Кстати, кто это нас снимает на скрытую камеру? – Какую камеру? – А что это за портфель на подоконнике? – Березовский ткнул пальцем в экран. – Ах ты, шайтан, – пробормотал Радуев и поднял автомат. По экрану прошел белый зигзаг, все затянула серая рябь, и в зале зажегся свет. Азадовский крякнул и переглянулся с Морковиным. – Ну как? – робко спросил Татарский. – Скажи мне, ты где работаешь? – брезгливо спросил Азадовский. – В пи-ар отделе «Логоваза»? Или у меня в группе компромата? – В группе компромата, – ответил Татарский. – Какое у тебя было задание? Сценарий переговоров Радуева с Березовским, где Березовский передает чеченским террористам двадцать миллионов долларов. А ты что написал? Он что, передает? Он у тебя мечеть строит! Спасибо, что не Храм Христа Спасителя. Если бы не мы сами этого Березовского делали, я бы решил, что ты у него зарплату получаешь. А Радуев? Он у тебя вообще какой-то профессор богословия! Читает журналы, про которые даже я не слышал. – Но ведь должна же быть логика развития сюжета… – Мне нужна не логика, а компромат. А это не компромат, а говно. Понял? – Понял, – потупившись, ответил Татарский. Азадовский несколько смягчился. – Вообще-то, – сообщил он, – здравое зерно есть. Первый плюс – вызывает ненависть к телевидению. Хочется его смотреть и ненавидеть, смотреть и ненавидеть. Второй плюс – «монополия». Это ты сам придумал? – Сам, – приободрился Татарский. – Это удача. Террорист и олигарх делят народное добро за игорным столом… Ботва от злобы просто взвоет. – А не слишком ли… – вмешался Морковин, но Азадовский перебил: – Нет. Главное, чтоб у людей мозги были заняты и эмоции выгорали. Так что эта телега насчет «монополии» ничего. Она нам рейтинг новостей минимум на пять процентов поднимет. Значит, минуту в прайм-тайм… Азадовский вытащил из кармана калькулятор и стал что-то подсчитывать. – …поднимет тысяч на девять, – досчитав, сказал он. – И что у нас будет за час? Множим на семнадцать… Нормально. Так и сделаем. Короче, пускай они играют в «монополию», а режиссеру скажешь перебить монтажом: очереди в сберкассы, шахтеры, старушки, дети голодные, солдатики раненые. Все дела. Только ты про теледикторов убери, а то в ответ надо будет вой поднимать. Лучше сделай в их «монополии» такую фишку – телевизионно-бурильную установку. И пусть Березовский говорит, что он хочет таких вышек всюду понастроить, чтобы снизу нефть прокачивали, а сверху – рекламу. И монтаж – Шаболовская телебашня с буром. Как тебе? – Гениально, – с готовностью сказал Татарский. – А тебе? – спросил Азадовский у Морковина. – Присоединяюсь на все сто. – А вы думали. Я один тут вас всех заменить могу… Значит, диагноз такой. Ты, Морковин, дай ему в усиление этого нового, который по еде. Толковый паренек. Радуева в целом так и оставляем, только сделайте ему феску вместо этой кепки, надоела уже. Заодно на Турцию намекнем. И потом, давно спросить хочу, что это за халтура? Почему он все время в черных очках? Что, глаза просчитать долго? – Долго, – сказал Морковин. – Радуев у нас все время в новостях, а в очках на двадцать процентов быстрее. Убираем всю мимику. Азадовский чуть помрачнел. – С частотой, даст Бог, решим. А по Березовскому чичирок добавить, понял? – Понял. – И прямо сейчас, материал срочный. – Сделаем, – ответил Морковин. – Досмотрим, и сразу ко мне. – Чего у нас следующее? – Теперь ролики по телевизорам. Новый тип. Татарский приподнялся со стула, собираясь выйти, но Морковин рукой остановил его. – Давай, – махнул рукой Азадовский. – Еще есть минут двадцать. |