Онлайн книга «Семейное проклятие»
|
– Не трать время, – отмахнулся новый знакомый. И серьезно добавил: – А вот за вас, сестры Кузовлевы, мы обязательно будем голосовать. Всем отделением! – Спасибо! А мы вам передадим привет. Когда в финале выступать будем! – заверила девочка. * * * Однако в огромном холле, где конкурсанты дожидались вызова на прослушивание, оптимизма у нее сразу же поубавилось. Кого здесь только не было! Прекрасные, как богини, светловолосые девушки с точеными чертами лица (куда там до них Насте с ее несолидными конопушками)! Или дивы, не столь красивые внешне, но распевавшиеся – мощно, абсолютно по-оперному. Да еще и хвастались между собой: «Я три октавы беру!» – «Подумаешь! А я – три с половиной!» И голоса явно поставлены дорогими профессионалами, а не в скромной калядинской музыкалке. А кто пел поскромнее, потише – другим брали. Парнишка (чрезвычайно обаятельный) ловко жонглировал серебряными мячиками, причем одновременно целых семь штук в воздух подбрасывал. Девочка не старше Зоиньки, одетая в блестящее трико, садилась на все три шпагата и завязывалась в узелок, будто у нее костей вовсе не было. У кого-то с собой скрипка, другие чечетку выбивают – куда круче, чем в «Зимнем вечере в Гаграх». Пока девочки проталкивались к столику регистрации – будто побывали в цирке, театре и консерватории одновременно. Мадам, что записывала участников, встретила их неласково: – Вы б еще в полночь пришли! Настя заискивающе улыбнулась: – Да мы с поезда только… и сразу сюда. – Гостиницу наш проект не предоставляет, – поджала губы регистраторша. И неохотно достала чистый бланк, потребовала: – Фамилии? Возраст? Откуда приехали? Анастасия ответила. – А взрослый с вами кто? – прищурилась девица. Настя и глазом не моргнула: – Мама. Она в туалет отошла. – Если на второй тур пройдете, будет нужен ее паспорт, – предупредила регистраторша. Впрочем, на лице девицы было написано: она нисколько не сомневается, что сестры Кузовлевы из явно неведомого ей Калядина отсеются уже на предварительном этапе. Подавила зевок, занесла ручку над очередной графой: – Что вы умеете? – Петь. – А еще? Музыкальное образование, спортивная, актерская, цирковая подготовка? – перечислила регистраторша варианты ответов. – Нет, ничего такого. – Инвалидность имеется? – Чего?! – Понятно, – вздохнула девица. Поставила очередной прочерк, велела: – Ожидайте в холле. Ждите, когда пригласят. Ваш номер тысяча семьсот шестнадцатый. – А зачем инвалидность нужна? – прошептала Зоинька, едва они отошли от стола регистрации. – Не знаю, – помотала головой Настя. Зоя же (хотя считалась воспитанной девочкой) с неприкрытым любопытством уставилась на одну из конкурсанток – очень полную даму в инвалидной коляске. – Не глазей! Неприлично! – дернула ее за руку старшая сестра. А малышка вдруг пораженно пробормотала: – Смотри, смотри! Она встала из кресла! И идет совершенно спокойно! Впрочем, когда Настя обернулась, полная дама уже опять – с несчастным видом – сидела в своей каталке. – Но зачем ей это? – удивленно вскричала малышка. – Может, без очереди пропускают… – предположила Настя. – …сразу на второй тур, – закончил из-за ее спины какой-то вертлявый парнишка. Понизил голос, произнес доверительно: – Для инвалидов специальная квота есть, вот народ и пользуется. Жалобит судей. – Но так же нечестно! – возмутилась Зоя. – И глупо, – поддержала сестренку Настя. – Это телевидение, крошки, – снисходительно молвил парень. – Здесь нормальные – такие, как вы, – не в чести. Только фриков замечают. Усмехнулся и отошел. А Зоинька совсем засмущалась, прижалась к сестре, прошептала: – Насть, а кто такие фрики? – Ну… у кого с головой не в порядке. Малышка затравленно огляделась. Дядька с ярко-красными волосами и тремя сережками в ухе перехватил ее взгляд – и вдруг вывалил изо рта огромный, до подбородка, малиновый язык. Зоя вздрогнула, взмолилась: – Насть, пойдем отсюда, а? Однако старшая сестра неумолимо отрезала: – Нет уж, Зойка. Раз доехали – будем с тобой побеждать. И пусть все эти фрики удавятся от зависти! * * * В дверь позвонили, когда часы показывали девять вечера. И в бутылке оставалось чуть на донышке. – Кого еще черт принес? – недовольно буркнула Леся, вторая жена Игоря Бородулина. Ее троюродный брат и сожитель Николай взглянул на часы, хохотнул: – А еще говоришь: в Москве друг к другу по-соседски не заглядывают! И беспечно крикнул: – Мишка, открой! Сын – как всегда неторопливо – поставил на паузу мультик. Всунул ноги в тапки. Неспешно побрел в коридор. А в дверь тем временем трезвонят, не унимаются. Звонок в мозг впивается, будто иголка. – Что он за тютя! Я б сама уже открыла сто раз! – поморщилась Леся. – Сиди! – цыкнул Николай. – Пусть дите мамке с папкой помогает! И торопливо разлил по рюмкам остатки. Явно – чтоб гостю не пришлось наливать. Леся вздохнула. Выпить в субботу вечером – дело, конечно, святое. Но только раньше – в родном городе и когда покоряла Москву, и когда стали жить с Игорем – она никогда не пила так много. А с Колькой бутылку водки уговорить вроде как и нормально. – Зато никаких антидепрессантов не надо! – успокаивает ее невенчанный супруг. И тут он прав. Когда живешь в постоянном стрессе, ничего нет лучше алкоголя. Леся (обычно с похмелья) сама горько изумлялась, до чего судьба подшутила над ее планами и мечтаниями. Хотя формально все, чего она хотела, сбылось, не придерешься. Она замужем, супруг – москвич и богач. И любовник есть классный (Колька). Свой дом, сын, кое-какие деньги. Но только чуть не каждый вечер хочется ей забыться. Выключить мозг. И представлять, будто она – как все. Бедная, не выспавшаяся, уставшая, без машины и шубы. За что ж ей кара-то такая? Замужем-то она замужем – только супруг пропал без вести почти семь лет назад. И с тех пор ни весточки. Ни тела. И ни денег – все имущество было на Игоря оформлено. А пока его умершим не признали – и наследовать нечего. Спасибо, хоть адвокат Игорев смилостивился. Платит ей небольшую ренту. Так, идем дальше. Любовник – в постели неподражаем. Юморит – почти как Ургант. Но лентяй. Протурить его на нормальную работу Леся уже и не пытается. |