Онлайн книга «Ратник. Демоны крови»
— Олекса! Эй, парень, ты там спишь, что ли? — А? — Юноша резко обернулся и едва не упал, запнувшись о какую-то корягу. — Чего такое? — Ты с кем в прошлый раз беседовал? Ну, у замка. — С пастушками. Там, в замке-то, коров да овец развели, чтоб, значит, всегда молоко да мясо свое было. — С пастушками… — задумчиво повторил Михаил. — Вряд ли они нам, конечно, помогут, но… они могут знать кого-то еще, те — тоже, и так далее… А где орденское стадо обычно пасется? — Не знаю, — Олекса беспечно пожал плечами. — Да, мыслю — как подходить будем, увидим. Или услышим, как коровы мычат. Вдоль нырнувшей с пологого холма вниз дороги высились сумрачные ели и янтарные сосны, быстро, впрочем, сменившиеся липою и рябиной. Вот уже вдалеке, за деревьями, показался и замок. На каменной — главной — башне развевался флаг. — Вон там, лужок подходящий, — Олекса кивнул направо, в сторону озера. — Заливной. — Сворачиваем, — тут же распорядился Миша. — Еще рано… как раз время для первого перекуса. Стадо у тевтонцев оказалось изрядным — дюжины две коровушек, упитанных буровато-пегих телок. Видно было, что о животных заботились — чистили, ухаживали — уж больно довольный вид имели орденские буренки, залюбуешься! Ну, просто образцово-показательное стадо из какого-нибудь лживого советского кинофильма про счастливую колхозную жизнь, типа «Кубанских казаков». — Господь в помощь, работнички! — громко поздоровался Ратников, подойдя ближе к пастушкам — двум, лет по двенадцати, паренькам, босоногим, небольшого росточка. Один — на вид чуть помладше — был светловолосый, веснушчатый, второй, наоборот — темненький, смуглый… или просто загорелый, откуда в здешних местах смуглым-то взяться? Разве только цыган, что ли, вернее — байстрюк цыганской крови. — И вам удачи во всех делах, — пастушки вежливо поклонились. — Снова в замок? — Туда, — ухмыльнулся Олекса. — В прошлый раз не попали, сами знаете — похороны. — Да уж, — темненький пастушонок усмехнулся и, прищурившись, пристально осмотрел путников. — А вы чего сюда-то свернули? — Так, думали, ближе… — Не-а, не ближе, — отрок лениво поковырялся в носу. — Только крюк лишний сделаете. — Ну и ладно, — стащив с плеча котомку с припасами, Ратников уселся под крону раскидистой, стоявшей неподалеку сосны. — Хоть поснедать… Садись с нами, парни! Пастушки переглянулись… уселись. И с видимой охотою принялись уминать прихваченную Мишей в путь печеную рыбу. Ели так, что за ушами трещало, видать, не очень-то их хозяева баловали… в отличие от коров. — А что, собак-то у вас нету? — словно бы невзначай спросил Михаил. — Чего ж нету-то? На ночь из замка берем… — А замок, значит, ночью без собак? — А зачем им? Но к осени вырастят — щенки есть. — Приказчик Яков, он там за главного? — Приказчик? А-а-а, герр Штраузе, баллеймейстер… магистр имения, замка то есть, — цыганистый парнишка оказался весьма даже неглуп, пояснил толково. — Приказчиком его наши зовут — так им понятней. — А вы-то как в замок попали? На барщину? — Так. — Понятно… И давно уже здесь? — Давно, с травня-месяца. С травня… да уж — «давно». Ратников покачал головой: вряд ли эти ребятишки могут знать хоть что-нибудь важное, за такой-то срок… тем более и социальный статус крайне низок… — А этот приказчик Яков… Штраузе — так? — Да-да — герр Якоб Штраузе — он любит, чтоб именно так обращались, — парнишка потянулся, заложив за голову руки. Рукава ветхой — явно с чужого плеча — рубахи его соскользнули вниз, к плечам… А на сгибе правой руки, там, где вена, Ратников вдруг заметил синяк. Бывает, если неумело колоть… долго искать вену… — Иголкой тыкали? — Михаил показал на синяк пальцем. — А ты, мил человек, откудова ведаешь? Ой! — парнишка вдруг сконфузился и живенько опустил руки. — Да знаем, знаем, не прячь! — поспешно успокоил Миша. — Таких, как ты в чудинской деревне знаешь, сколько? Напарник твой… у него тоже? — Угу… — парнишка опустил глаза. — Герр Штраузе строго-настрого запретил про то говорить. Мы и не будем! Ратников громко расхохотался: — А мы вас и не спрашиваем! И без вас знаем… Тоненькая такая блестящая игла, не очень-то и больно… кровь в чарочку хрустальную стекает… Так? Пастушки испуганно переглянулись. — По глазам вижу, что так. Михаил ковал железо, не отходя от кассы: — А что сказали? Ну, как заставили-то? — Лекарь приезжал… Сказал — дурную кровь надобно выпустить. Выпустил… — мальчишка неожиданно улыбнулся. — А потом нас накормили — вкусно-вкусно. Жареные перепела, хлебушек пшеничный. Белый, вино… никогда так не ел! — А дружок-то твой, что ничего не расскажет? — подал голос Олекса. — Молчит, словно немой. — Никола-то? Так он и есть немой. — Понятно… А что за лекарь-то? — Герр Якоб говорил, чтобы мы… — Так вы и так уже все рассказали… Точнее говоря, за вас — мы. Ну? Так что за лекарь-то? Верно, чудной? — Чудной, верно! — парень, как видно, и не хотел уже ничего говорить, но вот после слова «чудной» вдруг кивнул, даже слегка улыбнулся. — Лица не разглядеть — под повязкой, одни глаза сверкают. Белесые такие, рыбьи… Ратников вздрогнул — рыбьи глаза! Впрочем, мало ли у кого такие бывают? — Одет в рясу, темную такую, длинную, как орденский брат или послушник… но не брат! Вообще, словно не от мира сего… Не от мира сего! А вот в этом, средневековом, аграрном мире люди очень наблюдательны. Парнишке вполне можно доверять. — А с чего ты взял, что не от мира сего? — Ну, не знаю, — пастушонок — звали его, кстати, Парфен — пожал плечами. — Просто вот по всему чувствовалось — ну, не наш он, не из наших мест: и ходит не так, и смотрит… как змея, брр! — А телосложение, рост? — Чуть пониже тебя, мил человек, в плечах чуть шире, осанистый такой, крепкий… Герр Якоб его вроде как побаивался! — А голос, голос какой? По-русски говорит чисто? — Голос? — Парфен скривил губы. — Так он вообще ни говорил, все делал молча — и иголку совал, и вынимал… Быстро все этак, ловко — видать, и впрямь добрый лекарь! Умеет! — И часто он в замке бывает? — Один раз и был… Нет, пару — я еще как его поутру, как стадо гнал, видел. Больше — нет. И с тех пор, как кровь из нас выпустили, герр Якоб с добром к нам с Николой стал. И кормить получше, и одежку вот — дали. Справная! |