Онлайн книга «Ратник. Демоны крови»
— Э, нет! — насторожился стражник. — Без слуг, один ты, торговец! — Ты туесок-то оставь, уважаемый… Вижу — бражица-то понравилась — так и на здоровьице! — Данке. — А это не слуга, это приказчик мой, самый верный помощник. Возьму и его, а? Ты на молодость-то не смотри, это человек бывалый. — Гут, — сунув за пазуху флягу, кнехт согласно махнул рукой. — Идите оба за мной, да поспешайте. Они пошли сразу в главную башню, сложенную из серых камней, лишь самый верхний этаж да крыша были из дерева. Пахнуло холодом… это потому что пасмурный день, было бы солнце, можно б сказать — в башне тевтонцев царила приятная прохлада. Наверх — и, кстати, вниз тоже — вела узкая винтовая лестница, по ней и пошли, минуя сумрачно-угрюмые залы с узенькими бойницами-окнами. Чем выше поднимались, тем почему-то становилось радостнее и веселей, может быть, потому что наверху было куда больше света. — Пришли! — сделав повелительный знак — мол, ждите — кнехт полез дальше, однако заглянул в следующую, деревянную, залу не полностью, высунулся лишь наполовину Что-то спросил… спустился: — Поднимайтесь. Вас ждут. Миша с Олексой переглянулись и молча полезли дальше. Лестница была отгорожена от жилого помещения дощатой перегородкой с резной — очень красивой — дверью, запиравшейся — видно было по петлям — на навесной замок… а ведущий вниз люк — на кованный из железа засов. Без воли хозяев не заберешься, не впрыгнешь — если только долбить перекрытия. Ратников вежливо постучал в дверь: — Можно? — Входите, да, — негромко отозвались по-русски. Миша вошел, ощущая, как напряженно дышит в затылок Олекса: — Да поможет тебе Бог, господине! Герр Якоб, Якоб Штраузе, оказался очень красивым и приятным с виду мужчиной лет где-то около сорока, чуть седоватый, чисто выбритый и с аккуратно подстриженными волосами, он чем-то напоминал знаменитого итальянского актера, любимца женщин Микеле Плачидо. Баллеймейстер — магистр владения, имения, замка. Титул, определяющий власть. Как и лицо, взгляд твердый, но без жестокости, и губы… тонкие, упрямо сжатые губы. — Садитесь, — герр Якоб кивнул на лавку рядом со входом, сам же он сидел в высоком резном кресле за крепко сбитым столом с большим бронзовым шандалом, в котором, несмотря на день, ярко горели свечи. С плеч немца ниспадала белая мантия с черным крестом на плече, на груди же имелся еще один крест — в виде красных перекрещенных мечей — герб меченосцев, монашеско-рыцарского ордена, лет пять назад, после разгрома, учиненного литовцами у Сауле, слившегося, по указанию папы Григория Девятого и гроссмейстера Германа фон Зальца, с тевтонским, и ныне называемый «Отделение ордена Святой Марии Тевтонской в Ливонии». — Мы — бедные торговцы, и просим вашего разрешения уехать с караваном дерптских купцов, — осматриваясь, быстро произнес Ратников. — Тимофей Овчина, староста… — Да, его люди о вас докладывали, — сухо улыбнулся герр Якоб. Краем глаза Михаил вдруг увидел, как тихонечко, безо всякого скрипа, приоткрылась еще одна дверь, в углу, ведущая в прилегающее помещение, быть может, спальню… Кто-то смотрел оттуда. И слушал. Внимательно так, можно даже сказать — напряженно. — Кто вам посоветовал плыть с дерптскими купцами? — Староста и посоветовал. И мы уже договорились с лоцманами. — Я знаю. И это знает! Чего ж тогда слушает, не отпускает? Власть свою показывает? Силу? И кто там, за дверью? Не нравилось все это Мише, и тем не менее нужно было что-то говорить, иначе зачем же пришли? И нужно было что-то делать, Ратников почему-то чувствовал, что чемодан именно здесь, скорее всего — даже в соседнем помещении. Спальне? А вот и посмотреть! Замолк… обернулся к Олексе, шепнул: — Дверь! — Я понял… — На раз-два… — Расскажите мне о Торопце? — неожиданно попросил немец. — О Торопце? Раз-два… Они не успели. Резко распахнулась дверь, и в келью ворвались вооруженные мечами и короткими копьями кнехты, много, человек десять — особо не рыпнешься, чай, не рембы! Окружив лжеторговцев плотным кольцом, стражники вопросительно посмотрели на своего господина. — Вы никогда не были в Торопце, — выходя из-за стола, усмехнулся герр Якоб. — И на торговцев вы не похожи. — Я поняла это сразу! — раздался вдруг женский насмешливый голос, странно знакомый, с таким, легким акцентом. Ратников обернулся. Черт! Вот это сука! Так вот кто там прятался вместе с кнехтами… Анне-Лиизе!!! Любовница — теперь уж ясно было — вот этого самого герра Якоба Штраузе. А эта келья — ловушка! Хорошо подстроенная ловушка. — Здрава будь, Аннушка, — миролюбиво поздоровался Михаил. — Чего нас тут хватают-то? Женщина повела плечом: — Просто хотим знать, кто же вы все-таки такие? Ратников ткнул локтем Олексу: — Эх, не зря мы все сделали. Так и сделаем, как решили. — Что это вы хотите сделать? — Ну конечно, никакие мы не купцы, — Ратников горделиво приосанился. — И прошу обращаться с нами сообразно нашему положению, не такому уж и низкому. Мы — верные люди князя… Оглянувшись, молодой человек внезапно умолк и презрительно скривился: — Сколько здесь любопытных! — Связать их! И выйдите! — герр Якоб махнул рукой, и кнехты, беспрекословно нырнув в люк, загрохотали по лестнице. — Ну вот, сразу и связать! — Ратников пошевелил связанными за спиною руками и перешел на вполне сносный немецкий, точнее, на тот диалект, принятый здесь, в Прибалтике, которому научился еще в прошлом, сорок втором году, когда исполнял на орденских землях обязанности, сходные с обязанностями герра Якоба Штраузе. — Вам что, недостаточно нашего слова? — Но, черт побери, кто вы?! — удивленно воскликнул немец. — Кто ваш сюзерен? — Я?! — Михаил гордо сверкнул глазами… и замялся, переведя взгляд на женщину. — Анне-Лиизе, подожди в спальне. Ну, понятно — любовница. Дождавшись, когда хлопнула дверь, Ратников улыбнулся: — Я — граф Арнольд фон Шварценеггер, а это мой верный вассал, барон Макс фон Штирлиц. — Так вы… — понимающая улыбка вдруг тронула тонкие губы немца. — Так ваш сюзерен… — Да! Наш сюзерен — император Фридрих Штауфен! — Император Фридрих, — потемнев лицом, эхом повторил герр Штраузе. — Я мог предполагать… и даже об этом думал. Император — враг папы… Заключить союз с русскими… с кем-нибудь из их князей… Почему бы и нет? А почему… Почему вы об этом так спокойно со мной говорите, любезные господа? |