Онлайн книга «Ратник. Демоны крови»
— Так лекарь этот только вам кровь отворял? — Почему? Не токмо! И кнехтам многим. Ну, те сами шли, просили — мора боялись. Ратников сорвал травинку, сунул в рот, пожевал… Вот, значит, как — лекарь! Лицо скрыто маской, одни глаза. Рыбьи! Кровь берет профессионально, хотя… вон, синяк же! Но, это, может быть, просто у Парфена вены слабые. — Ну, ладно, парни, пошли мы… Удачи! — И вам того же… Ой! — Парфен вдруг рассмеялся, видать, радовался окончанию столь непонятной беседы. — Забыл сказать — обувка у того лекаря смешная — блестящая, и обвязки торчат… Понятно — начищенные ботиночки со шнурками. Ясно — чужой это, пришелец. И наверняка как-то связан с Кнутом. Но зачем брать у местных кровь? Неужели… Михаил уже вышел на дорогу, оглянулся — Олекса все никак не мог расстаться с пастушками, все о чем-то болтал… Вот, махнул рукой — сейчас, мол. Побежал… Догнал. Улыбнулся: — Днем замок не особенно-то и охраняется… так, лишь пара стражей на башнях. Ратников улыбнулся: а ведь молодец, Олекса — главной-то цели не забыл! А вечером, до темноты еще, и собак пастушки забирают, летний загон охранять. Так что, как раз вот нам бы и… — Воспользуемся, — добродушно заметил Миша. — Обязательно воспользуемся, Лекса! Что еще Парфен говорил? — Говорил, муторный день сегодня — мужики оброк привезут. Ну, те, кто на орденских землях… Раньше должны были бы, да, сам видал — похороны. А вот это здорово! Народу в замке будет порядочно! Значит, и внимание стражей распылится… если они вообще наблюдают за оброчниками со вниманием, что вообще-то вряд ли. Двор замка был полон! Запряженные ленивыми лошаденками возы — у тех, кто побогаче, у большинства же — сани-волокуши, использовавшиеся во множестве и летом, и вообще в любое время года. Многие приплыли на лодках — принесли оброк на плечах: корзины с яйцами и битой дичью, куры, гуси, утки, много было и белорыбицы, и дикого — в сотах — меда, даже горшки и кувшины — целая телега, — а еще — плетенные из лыка туеса, короба, корзины; в санях-волокушах — подковы, замки, прокованные железные крицы — «уклад»… чего только не было! Вот только зерна-жита не было, да овощей, да грибов — не сезон еще. Добродушного вида монах — пожилой, толстогубый, пухленький, в белом, с черным крестом, плаще — принимал оброк в сопровождении двух помощников-кнехтов, самолично делая пометки писалом по бересте — список, кто, чего и сколько ордену должен. В отличие от многочисленных рисунков в школьных учебниках, привезшие оброк мужики относились к этому делу довольно спокойно, многие даже весело — как видно, немцы последнее не забирали, вот именно так — не забирали, — экономика ордена была налажена толково и четко, каждый знал — что он должен и в какие сроки, каждый обязан был исполнять законы — немногочисленные, но обязательные для всех. Многих, очень многих в Пограничье, все это более чем устраивало. Тевтонцы давали защиту и землю. За все это, естественно, приходилось платить. Ворота были распахнуты настежь — похоже, орденцы прекрасно знали всех своих оброчников, никого лишнего во дворе замка и не шлялось. Исключая разве что вот — Мишу с Олексой. На этих двоих — да, косились. Потому Ратников сразу же подошел к первому попавшемуся на глаза кнехту и справился, где найти герра Якоба. — Мы, видишь ли, ограбленные злыми душегубами-разбойниками торопецкие торговые гости… — Герра Якоба? — кнехт с подозрением посмотрел на более чем скромное платье «торговых гостей». — Ограбленные? По-русски воин говорил плохо, но вполне понятно. — А зачем вам герр Якоб? — Ну… может, поможет в чем? Кнехт зевнул: — Тогда ждите. Вон, у сарая. Михаил и Олекса дисциплинированно подчинились, уселись, осматриваясь… Юноша вдруг толкнул Ратникова локтем и шепнул: — Вон, досочки… — Ну, досочки… и что? — Из крепкой сосны тесаны… длинные… Ежели б такую в невидном месте к стене прислонить… — Молодец, Лекса! Давай, прислоним… — Что, прямо так вот возьмем и прислоним? — юноша удивленно хлопнул ресницами. Ратников хохотнул: — Ну да — прямо так! Смотри, эвон какая сутолока! Видишь, там корзины да горшки в амбар носят? Пошли-ка поможем. Пристроившись к крестьянам и служкам, хитроумные приятели принялись деятельно таскать оброк, стараясь обратить на себя внимание кнехтов — не того, который их расспрашивал, тот все стоял у ворот. Потаскали корзины, горшки, посидели на скошенной травке, у амбара, рядом с кнехтом, потом еще что-то принесли, а уж опосля — переглянувшись — за доски! Словно ни в чем не бывало пронесли мимо меланхолично жующего пирог одну доску, вторую… пятую… все прислоняли к дальней башне — доля ремонта якобы или черт там знает, для чего. А досочку самую длинную, крепкую, из сосны тесанную — к стеночке прислонили. Так что, ежели что — оп — и нету! — Обратно прыгать, как бы ноги не поломать, — снова усевшись на траву, озабоченно промолвил Олекса. — Там ведь ров, а водица-то еще не напущена. Еще с озера-то канавицу не прорыли. Ратников улыбнулся — в который раз уже: вот уж с напарником ему действительно повезло: — И что ты предлагаешь? — Веревка нужна, тут и предлагать нечего. Хоть бы и не длинная, так… чуть спуститься только. На пояс себе привяжем — добро! Миша быстро обозрел двор: — Ну, веревку, я полагаю, мы тут найдем. Вон, хоть у того мужика. Видишь, тот, что у воза. — Ага, вижу, да, — понимающе кивнул Олекса. — Сделаем! Вот посейчас и сладим. Как этот ушлый парень умыкнул веревку, Миша не видел — как раз разговаривал с вернувшимся кнехтом — тем самым, что спрашивал. — Герр Якоб примет вас в келье. Я провожу. Надеюсь, оружия при вас нет? — О нет, нет! — Развяжи-ка мешок… Хм… пироги… фляжка… — Угощайся, воин! — Данке… А это что еще? — кнехт удивленно вытащил за ствол парабеллум. — А это — мешалка, — лениво пояснил Михаил. — Тесто месить. — Странная какая… — Жена заказала, купил! Воры на нее не польстились… Хоть что-то домой привезу. — Да уж, — хохотнул кнехт. — Хоть что-то! Ратников все таскал пистолет с собой, этакую ненужную обузу, рука вот никак не поднималась выкинуть, все ж таки — оружие, да еще какое! Понимал, конечно, Миша, что патронов к нему сейчас нет и не будет, но… Но все же таилась в мозгу мыслишка — а вдруг? Вдруг? Вот и не выбрасывал. Повернувшись, кнехт махнул рукой: — Иди уже! Как раз подбежал Олекса. |