Онлайн книга «Ночная смена. Крепость живых»
|
Попутно водила начинает негромко мурлыкать под нос какую-то песенку: В гареме нежится султан, да, султан, Ему счастливый жребий дан, жребий дан: Он может девушек любить. И я б хотел султаном быть. Но он несчастный человек, человек — Вина не знает целый век, целый век. Так повелел ему Коран. Вот почему я не султан. А в Риме папе сладко жить, сладко жить: Вино как воду можно пить, можно пить, Он может утонуть в вине. Вот если б папой быть и мне! Но он несчастный человек, человек — Любви не знает целый век, целый век. Так повелел ему закон. Пускай же папой будет он! А я различий не терплю, не терплю: Вино и девушек люблю, да, люблю. Чтобы все это совместить, Простым студентом надо быть. В одной руке держу бокал, да, бокал, Да так держу, чтоб не упал, не упал, Другою обнял нежный стан — Теперь я папа и султан! Твой поцелуй, душа моя, душа моя, Султаном делает меня, эх, меня! Когда же водки я напьюсь, То папой римским становлюсь! – Ого! – восклицает Николаич. – Сто лет не слыхал! – Что? Эту песенку? – Ага. Я уж думал ее и не помнит никто. – Ну отчего ж. Мы с Валеркой – это сосед мой – всегда распеваем, как поддадим. Мы ж дальнобойщики. Едешь да поешь всякое: и не уснешь, и ехать веселее. Грузы-то ценные, «грачей» нынче брать опасно. Может, вместе грянем? – Обязательно. Только бы нам найти место поспокойнее, и чтоб «хивус» смог подойти. Мне как-то с сетками спокойнее. А то любая зомбака, не ровен час, в окно прыгнет. – Э, спокойных мест тут полно. Сейчас заберемся к водокачке, там и обустроимся. – Нам бы глянуть, что там в Знаменке. – Это можно, конечно, только там выезжать я бы не стал. Лучше через Шуваловку. – Почему? – Дорогу там перекрыть раз плюнуть. Парочку ублюдков с автоматами в сторожку сунуть – и копец нам. Там не развернешься. А задом под огнем корячиться – удовольствие малое. – Ладно, обойдемся без Знаменки. – Можем встать, в бинокль аккуратно глянуть. – Хорошо. Нам вообще-то сама Знаменка ровнофиолетова. Кронштадтским может быть интересна. – Здесь как место? Подходит для ремонта? Я, к слову, тоже немного варить умею, так что если что – сетку-то прихватить смогу. – Годится место. Вполне. Встаем. Местечко и впрямь вполне подходящее – от берега прикрывают деревья и тростники, от трассы – опять же деревья. В сотне метров какое-то полуразрушенное краснокирпичное здание, но за ветками его видно плохо. Явно нежилое, так что вряд ли там сидит засада. На всякий случай Николаич и Семен Семеныч осматривают в бинокли окружающие пейзажи и остаются довольны. Располагаемся под прикрытием машин. С подошедшего «хивуса» вытаскивают баллоны, шланги, куски разномастных сеток и решеток. Михин батя на пару с немного пришедшим в себя сварщиком начинают примеряться к работе. Ильяс с Сережей растопыриваются и берут в прицел окрестности. Остальные собираются кучкой и приседают на корточки. – Ну что там надо было сообщить команде медицинского? Только, доктор, вкратце. – Ясно. Сейчас наша команда оказывала помощь раненым. В целом все отлично, но в наложении жгутов были грубые ошибки. Опасные. Объясняю. Первое. Жгут накладывать только при артериальном кровотечении. Причем сильном, которое реально угрожает смертью. Девчонке при травме пальца жгут накладывать не надо было – максимум из нее вылился бы стакан крови, это она переживет. А от наложенного жгута могла бы и с пальчиками попрощаться. Второе. Если накладываете жгут, не тяните со всей дури. Надо пережать всего-навсего артерию, а не разминать в хлам мышцы, нервы и сосуды. Не перекрывайте кровоток уже первым туром жгута – нервы попортите. И не себе, а раненому. Третье. Если все же накладываете жгут, надо перетягивать артерии, а не вены! У девчонки жгут был наложен слабо, словно ей внутривенный укол собирались делать. Это плохо! Артерии продолжают качать кровь как ни в чем не бывало, а вот венозный отток вы перекрыли. Кровотечение от такого жгута только сильнее. Рука со жгутом должна быть белой и без пульса, а не синей и с пульсом. Четвертое. У мента жгут наложен был правильно, но записки со временем наложения я не видел. – Я писал, – обиженно говорит Вовка. – Вова, я не упрекаю! Сделал – молодец! Но я записки не видел – значит, и в госпитале не увидят. А срок у наложенного жгута – полчаса-час. Потом руку отрезать придется. – Глупости это, с бумажками, – встревает Надежда, – пишите на лбу у раненого. – Во, человек дело говорит! Наконец, последнее. Пятое. Жгут – очень серьезное дело, небезразличное раненым. Поэтому не частите. Чем меньше наложено жгутов, тем лучше. – Понятно, – отвечает опер. – А как мы узнаем, артериальное это кровотечение или венозное? – Так артерии идут в глубине конечностей, под прикрытием мышц и костей. Вены – поверхностные, обеспечивают отток. Артериальная кровь – светлая, алая; венозная – темная. – Позвольте, я добавлю, – хмыкает Надежда Николаевна. – Валяйте! – Валяю! Все просто: артериальное кровотечение, как молодецкая эякуляция, – стреляет струями, прерывисто, мощно. Из сонной аж на три метра может прыскать. Венозное, как старческое мочеиспускание, – вялая струйка с убогими потугами на пульсацию… Так понятно? – Понятно… – Раз понятно, мы с Ильясом сейчас сходим глянем на Знаменку. Доктор с камерой – держитесь сзади, мало ли снять будет что. Остальным – по расписанию боевого дежурства. Элегантный особняк Знаменка гордо стоит на холме. Глядя на него, Николаич тихонько присвистывает. – Красиво люди жили. Тут, если все расчистить, загляденье. – А сейчас как насчет живых? – Сейчас живых не видать. Зомби вижу. Немного. – Ну. Уже легче. Я боялся, что у этих тварей тут основная база. – Да, их гнездо искать придется. Неизвестно, что они там задумали. – Я бы их гнездо с броней бы искал. Так надежней. Как-то не воодушевляют меня джипы. – Меня тоже. Но кто ж знал… То есть бандиты должны быть, и первое время их должно быть густо. Однако вот такого не ожидал… – Я панораму снял. И на приближении тоже. – Тогда возвращаемся. И мы возвращаемся. Пока мы ходили, ребята вытащили из амфибии жратву и термосы и сидят закусывают. Только мастер-сварщик старательно что-то налаживает и колдует над оборудованием. Остальные, обжигаясь, хлебают чай и жуют что бог послал. Я видел, что тащили две коробки – одну от Дарьи, другую с сухпайком на сутки. Сухпай получили от крепости. И Ильяс успел уже отметить, что в этом сухпае все те же хлебцы, мясорастительные консервы, – проще говоря, перловая и гречневая каши с мясом, ну и еще, правда, сахар добавлен. Это НЗ – на всякие непредвиденные. От Дарьи же еда куда вкуснее – немножко уже подчерствевшие хлеб и булка, что для многих обитателей крепости уже лакомство, масло, плавленый сыр в коробочках, вакуумные упаковки с ветчиной, несколько банок с пресервами, в основном селедкой. Привет от мини-супермаркета, в который уже черт знает как давно мы ходили с Сергеем… |