Книга В вихре страсти, страница 54 – Кристи Келли

— Возьмите то, зачем приехали, и возвращайтесь в Лондон. В точности следуйте указаниям, изложенным в письме, и не своевольничайте. Когда дело будет сделано, вас вознаградят.

Итак, заговор существует и Харди — его участник. Теперь нужно узнать, кто эта женщина.

Тихо хлопнула дверь кабинета. Энтони осторожно выглянул из своего укрытия, увидел всполох серебристого шелка и ринулся в холл. Пусто. Он вздохнул и направился в гостиную, где дамы в ожидании джентльменов занимались мелодекламацией. Судя по всему, светлые тона нынче в моде — на пяти женщинах платья из серебристого или светло-серого шелка.

Любая из них могла быть заговорщицей.

Виктория думала, что Энтони ищет в гостиной ее. Однако он сначала методично рассмотрел всех дам и только потом, словно нехотя, подошел к ней и сел рядом.

— Нам надо поговорить. Не здесь, — тихо сказал он.

— Где?

— Иди за мной.

Он направился в холл и открыл дверь в какое-то тесное помещение.

Виктория вошла и огляделась:

— Буфетная?

— Тут нас никто не услышит.

— Что-то случилось?

— Харди точно участвует в заговоре. — Энтони принялся, было по привычке ходить из угла в угол, но в маленькой комнатушке это оказалось весьма затруднительно.

— По-моему, для тебя это не новость, — отозвалась Виктория.

— У него есть сообщница. — Он пересказал ей диалог, состоявшийся в кабинете. — Ты не заметила, чтобы какая-нибудь из женщин, одетых в серебристое шелковое платье, недавно отлучалась из гостиной?

— Сомертон, после обеда в наших рядах царит большое оживление. Многие леди испытывают настоятельную потребность посетить дамскую комнату. Я тоже недавно отлучалась из гостиной.

— Понятно, — кивнул он.

— Тем не менее, спасибо, — мягко произнесла она.

— За что? — На его красивом лице отразилось немалое изумление.

Виктория встала на цыпочки и поцеловала его.

— За то, что ты мне доверяешь.

— Ты не в серебристом платье, — отрезал Энтони. Почему он вновь замкнулся в себе? Виктория заметила это еще в спальне.

— Ты сердишься на меня?

— Нет. — Он шагнул к выходу. — Мне надо работать, вот и все.

Он дает ей понять, что она ему мешает? Энтони снова повернулся к Виктории:

— Я постараюсь весь вечер находиться рядом с тобой. В любом случае будь предельно осторожна с Харди.

— Думаешь, он действительно может попытаться убить тебя?

— Не знаю. Но они говорили о женщине, которую Харди собирается взять с собой. Возможно, речь шла о тебе.

Холодок страха пробежал у Виктории по спине.

— Он может меня похитить?

— Не знаю! — Энтони сжал кулаки: — Я не должен был привозить тебя сюда!

Он тревожится за нее. По-настоящему. Наверное, единственный на всем белом свете. Виктория приблизилась к нему, обняла за шею и нежно поцеловала.

В первое мгновение он словно оцепенел, но потом прижал ее к себе и ответил на поцелуй. Она слегка отстранилась и сказала:

— Ты защитишь меня.

— Я не могу ничего тебе обещать.

Она кивнула, соглашаясь не только с его словами, но и с подтекстом, который он, очевидно, вложил в них.

— Я не требую никаких обещаний.

— Нам пора, мы слишком долго отсутствуем.

— Да, конечно.

Они вернулись в гостиную, где дамское трио завершало исполнение рождественского гимна «Остролист и плющ». Виктория опустилась в свободное кресло, Энтони встал позади нее.

Виктория украдкой взглянула на Харди. Он свирепо смотрел на них, явно возмущенный собственническим поведением Сомертона. Она отвела глаза, изображая испуг и смущение.

Тяжелая рука Энтони легла на ее плечо. Она не знала, кому предназначен этот демонстративный жест — Харди или ей самой, однако вполне невинное прикосновение заставило ее вздрогнуть от внезапно вспыхнувшего желания.

Тем временем небольшая группа гостей завершила очередное рождественское песнопение, и леди Фарли объявила, что в столовой поданы чай и лимонад.

— Я принесу тебе чаю, — сказал Сомертон и вышел из гостиной.

Харди немедленно устремился к Виктории и, усевшись в соседнее кресло, спросил:

— С какой стати он продолжает строить из себя вашего покровителя, зная, что вы желаете с ним расстаться?

— Все гораздо сложнее, чем я ожидала. Кажется, он не намерен считаться с моими желаниями. Прошу вас, оставьте меня, он сейчас вернется.

— Энн, давайте уедем вместе, — зашептал Харди. — Я отправляюсь в Лондон в среду утром. Встретимся в восемь на конюшне.

— Ради Бога, уходите, — вполне убедительно взмолилась Виктория. — Завтра я дам вам знать, смогу ли уехать с вами.

— Тогда до завтра. — Он поспешил удалиться, завидев приближающегося Сомертона.

Энтони вручил Виктории чашку чая и поинтересовался:

— Ну, как?

— А как ты думаешь? — вопросом на вопрос ответила она, изогнув бровь.

— Он снова делал тебе гнусные предложения? Виктория различила в его голосе нотку ревности и улыбнулась:

— Он хочет, чтобы я с ним сбежала.

— Неужели?

— Именно так. Он уезжает в среду утром.

— Хорошо сработано, дорогая. Виктория подавила зевок.

— Полагаю, мне лучше подняться наверх. — Она встала и посмотрела на Сомертона: — Ты присоединишься ко мне?

Он явно колебался. Почему? Может, задумался о том, что ждет их впереди? Ему не о чем беспокоиться. Она ничего не требовала от него, твердо зная — у них нет совместного будущего. Причудливая судьба свела их, на неделю, чтобы потом навсегда развести в разные стороны.

— Да. Я пойду с тобой.

Энтони притянул Викторию ближе. Они постепенно приходили в себя после очередного порыва опустошающей страсти, и на Энтони снизошло странное ощущение полноты жизни. Откуда взялось столь непривычное состояние и что творит эта хрупкая женщина? Он не мог припомнить, когда в последний раз испытывал подобные чувства. Если такое вообще когда-либо было.

Просто наваждение какое-то. Он не мог насытиться ею, хотя знал, что через несколько дней они расстанутся навсегда. Вероятно, его одержимость объясняется ограничениями во времени. Он стремится сполна насладиться ею в отведенные сроки, только и всего.

Настораживало одно — он занимался с ней любовью чаще и больше, чем с любой другой женщиной. Впрочем, хватит размышлять о пустяках. Чаще, больше… Какая разница? Уж он-то знает, что женщины только на то и годятся, чтобы спать с ними.