Книга В вихре страсти, страница 71 – Кристи Келли

Он направился к леди Фарли:

— Подготовь меня.

Ханна сняла с него сюртук и жилет, а потом с усмешкой обратилась к Виктории:

— Размер имеет значение, не правда ли? Уверена, он произведет на тебя неизгладимое впечатление.

К Виктории подошел Харди:

— А когда его светлость закончит, настанет моя очередь позабавиться. — Сорвав с нее лохмотья, в которые превратилось платье, он оставил ее совершенно обнаженной. К боли и страху добавился жгучий стыд.

— Не давайте ей отворачиваться, — сказала леди Фарли.

Харди заставил Викторию повернуть голову. Ханна сняла со старого герцога панталоны и принялась рукой наращивать его возбуждение.

— Может быть, он не обойдет вниманием твою задницу и мне не придется затрачивать лишние усилия. Развяжи ее, я почти готов.

Харди освободил ее запястья от веревки, но тут же намертво сжал их в руке. Виктория услышала, как Молдон подошел и остановился у нее за спиной.

— Последний шанс на спасение, мисс Ситон. — Он щелкнул плеткой. — У кого письмо?

— Я не знаю! — пронзительно закричала она. — Не знаю!

Все. Она подписала себе приговор. Из холла донесся топот. Дверь распахнулась, и Виктория едва не лишилась чувств при виде Сомертона.

Энтони ворвался в комнату и содрогнулся от боли, увидев Викторию — раздетую и выставленную напоказ. Одному Богу ведомо, что они уже успели сделать с ней.

Харди отпустил ее, и она плашмя упала на кровать. Энтони выхватил пистолет.

— Мерзавцы! — прорычал он и выстрелил в оставшегося без прикрытия Харди.

Тот с истошным визгом рухнул на пол.

Виктория потянула на себя покрывало, прикрывая наготу. Энтони посмотрел на голого старика, направившего на него пистолет.

— Итак, Сомертон, кто из нас двоих умрет первым? — насмешливо спросил Молдон.

— Вы заплатите за то, что сделали с мисс Ситон. — Энтони краем глаза взглянул на Викторию, совершавшую какие-то странные манипуляции с покрывалом.

— Если ты выстрелишь в меня, тебя повесят за убийство герцога. Мои слуги позаботятся об этом.

— А если не выстрелю, вас повесят за государственную измену, ваша светлость. — Энтони не сомневался — этот старый ублюдок даже не подозревает, что сюда вот-вот явятся Эйнсуорт и Брентвуд.

— Никто не знает о моем участии в заговоре. Я доведу дело до конца. Ганноверские выскочки не должны править Англией. Я намерен уничтожить их, всех до единого, и основать новый правящий дом.

Энтони испытал сильнейшее желание немедленно прикончить негодяя, но вовремя спохватился, вспомнив, что обещал Эйнсуорту не опережать события и дать свершиться правосудию.

— Ну, думаю, твоей шлюхе стоит посмотреть, как ты умираешь, пока я насилую ее. — Молдон нажал на курок.

— Нет! — вскрикнула Виктория, вытащила из складок покрывала маленький пистолет и выстрелила в Молдона.

Герцог грузно осел на пол. Леди Фарли издала пронзительный вопль, подняла глаза на Викторию и вынула из кармана пистолет. Дым, заволакивающий комнату, сгустился, когда Ханна нажала на спусковой крючок.

Виктория вскрикнула и упала на кровать. Энтони кинулся к ней, а в комнату вбежали Эйнсуорт и Брентвуд.

— Проклятие, — пробормотал Брентвуд. — Похоже, здесь произошло настоящее побоище.

Энтони откинул покрывало и увидел рану на плече Виктории. Пуля Молдона прошла по касательной и лишь слегка повредила плечо Энтони, но выстрел леди Фарли, к несчастью, оказался куда более метким.

Только бы пуля прошла навылет! Энтони слегка подвинул Викторию, увидел кровавое пятно и судорожно вздохнул. Он бережно приподнял ее и застыл от ужаса при виде чудовищных отметин, оставленных плетью. А вот выходного отверстия пули не было.

— Эйнсуорт, немедленно пошлите за доктором, — потребовал он.

— Домой, — прошептала Виктория. — Я хочу домой.

— Тсс… — тихо сказал Энтони. — Береги силы.

Он смотрел на нее, и слезы застилали ему глаза. Прижимая к ее ране кусок полотна, он молился, как никогда в жизни.

— Сомертон, я не хочу умереть здесь. Отвези меня домой.

Он поднял глаза к потолку и стиснул зубы. Она никогда ни о чем не просила его. Так может ли он отказать ей сейчас?

— Брентвуд, помогите мне вынести ее и направьте доктора к ней домой.

Когда он взял ее на руки, она потеряла сознание. Энтони надеялся, что от боли, а не от потери крови. Брентвуд проводил их до экипажа.

— Сомертон… — Эйнсуорт запнулся. — Мне ужасно жаль.

Экипаж тронулся с места. В пути Виктория то приходила в себя, то вновь теряла сознание. Энтони крепко сжимал ее в объятиях, глотая слезы и проклиная себя за то, что втянул ее в это кошмарное дело.

Она на секунду открыла глаза и с улыбкой прошептала:

— Ты спас меня.

— Почему, Виктория? — хрипло спросил он. — Почему ты не назвала им мое имя?

— Я люблю тебя, — еле слышно произнесла она. — Они убили бы тебя. — Она снова впала в беспамятство.

Она любит его? И поэтому не выдала под пытками. Он смотрел на нее, и слезы обжигали ему щеки. Он обращался с ней как со всеми женщинами, заранее защищаясь от предательства.

Но она не предала его.

Она рисковала жизнью из любви к нему. До встречи с ней он не ведал, что такое любовь. А сейчас? Сейчас он понял, как сильно любит ее. Как изменится его жизнь без нее. Как он не сможет быть счастливым без нее.

Он виноват в ее страданиях. И никогда не простит себе этого. Он чувствовал боль от своего ранения и содрогался при мысли о том, что испытывает она — истерзанная плетью, с пулей в глубокой ране.

Экипаж остановился у ее дома на Мэддокс-стрит. Кучер открыл дверцу и помог Энтони, державшему Викторию на руках, выбраться наружу.

— Идите в соседний дом и скажите леди Уайтли, что лорд Сомертон ждет ее здесь. — Он взглянул на кучера. — Не слушайте никаких возражений. Пусть даже вам придется вытащить ее из-под мужчины.

Кучер оправился от потрясения.

— Да, милорд.

Энтони колотил ногой в дверь дома Виктории, пока на пороге не появилась женщина средних лет.

— Доктор уже на подходе. Вскипятите воду и принесите чистые простыни в спальню. Как можно быстрее.

— Боже мой, что случилось?

— В нее стреляли, — ответил он, не желая думать о том, что еще с ней, возможно, случилось.

Энтони медленно поднялся по ступеням, избегая резких движений, чтобы не причинить Виктории боль.

Когда он осторожно опустил ее на кровать, она открыла глаза: