Онлайн книга «Возвращение повесы»
|
– Сомневаюсь. Но если это так, то у меня блестящие адвокаты. Саймон в ярости сжимал кулаки; казалось, он готов броситься в погоню за Нортоном и продолжить избиение. Стараясь успокоить мужа, Дженси взяла его руки. – Мне очень жаль, любимый. Да еще и смерть графа… Он пожал плечами: – Этого давно ждали. – Значит, теперь я настоящая леди Остри? – Не совсем. Закон требует подождать, не родит ли Дороти сына. Она утверждает, что этого не случится, но некоторое время нам придется подождать. – А что будет происходить в это время? – Поместьем управляют поверенные, но, по сути, это наша обязанность. Если все пойдет так, как мы ожидаем, отец станет графом Марлоу, а я – лордом Остри. А наш с тобой старший сын, если таковой появится, станет лордом Брукслоу, бедняга. – Он взял ее за плечи и поцеловал. – Ну как ты? Мне жаль, что он тебя напугал. – Да, жаль… Она не могла сказать мужу, что сам он напугал ее еще больше. Напугал своей яростью, а также тем, что готов встретиться со следующим обвинителем, если он объявится. Последствия невозможно было представить, но одно из них молотом стучало в висках. Хаскетты! Она облизала пересохшие губы. – Саймон, мы не можем признавать, что я Нэн, а не Джейн. – Почему? Согласен, это не идеальный выход из положения. Но все же лучше так, чем позволять негодяям вроде Нортона нас шантажировать. – Я лгала слишком долго. – Не имеет значения. Дженси прекрасно понимала: сейчас не лучшее время для признания. Но у нее не было выхода, следовало во что бы то ни стало убедить мужа в том, что нельзя говорить правду. – Саймон, мы не можем это признать, потому что тогда… тогда все узнают самую ужасную правду, ту, о которой ты еще не знаешь. – Ты хочешь сказать, что уже была замужем, когда венчалась со мной? – Нет-нет, совсем другое. – Но что же еще может иметь значение? Глава 36
Она собиралась рассказать все. – К Марте Оттерберн меня отправили вовсе не шотландские родственники. И я никогда не жила в Шотландии. Саймон молчал, он ждал. – Меня привела… моя мать. Я действительно дочь Арчибальда Оттерберна, про это я не лгала. Но моя мать – женщина по имени Тилли Хаскетт. Он согрешил с ней, когда Марта носила Джейн. – Понятно, – кивнул он с невозмутимым видом. – Я ведь незаконнорожденная, понимаешь?! – Такими были и Вильгельм Завоеватель, и первый герцог Ричмонд, и королева Елизавета. Все зависит от того, как на это посмотреть. Поверь, ты далеко не первая незаконнорожденная, которая в браке получает дворянство. Она криво усмехнулась: – Но я буду первой из Хаскеттов. Саймон, Хаскетты – бродяги, никчемные люди. Многие мои родственники сидели в тюрьмах, некоторых даже высылали! [3] И во мне – их кровь. Когда мы осматривали комнату Исайи, я просмотрела письма Марты, потому что боялась того, что в них написано. И я оказалась права. Марта рассказала брату обо всем, рассказала, кто я такая на самом деле. Повторяю, я – из Хаскеттов. – Значит, Хаскетт? – спросил он, слегка нахмурившись. – И не было подружки Джейн, утонувшей в реке? Она вздохнула: – Прости, я не хотела бы тебе лгать. Саймон отвернулся. Какое-то время он стоял, глядя куда-то вдаль, а Дженси думала: «А может, мне просто уйти, покинуть этот дом?» Внезапно он повернулся и снова посмотрел на нее. – Значит, ты выдумала тех Хаскеттов, которые якобы пытались спасти твою подругу? – Да, выдумала. Но настоящие такие же. И они совершенно не похожи на порядочных и честных людей. – Как и добрая половина аристократов. Она вздохнула, вдруг почувствовав смертельную усталость. – Саймон, у тебя замечательные предки, такими можно гордиться. Неужели ты хочешь, чтобы в жилах твоего сына, возможно, будущего графа Марлоу, текла кровь Хаскеттов? Он снова надолго умолк. И сейчас его лицо, освещенное тусклым ноябрьским светом, напоминало каменный лик статуи. Глядя на него, Дженси думала: «О Боже, неужели это конец?» Наконец он шумно выдохнул и проговорил: – Я хочу, чтобы будущие графы Марлоу обладали такими же качествами, которыми обладаешь ты, любимая. Узнав тебя, я многое понял. Дженси, каким бы ни было твое происхождение, ты замечательная женщина. – Саймон… – А британская аристократия… Добрая половина из них – воры и убийцы. Среди моих предков, например, был пират. – Но, Саймон, что, если об этом узнают? Ты, кажется, не понимаешь… – Я все прекрасно понимаю. В Брайдсуэлле тоже есть свои Хаскетты – например, семейство Кокертон и Страббы. Да, было бы проще, если бы никто никогда не узнал, кто твоя мать. Но если это произойдет, если нас станут в чем-то обвинять, то мы только смерим недоброжелателей презрительным взглядом. – От тебя все отвернутся. И нас нигде не будут принимать. – Уверяю тебя, нас поддержат «повесы», и я очень сомневаюсь, что высший свет после этого повернется к нам спиной. Дженси нечего было возразить. Конечно, Саймон знал, что говорил, но ей не верилось… – Дорогой, но люди могут… Он покачал головой: – Нет, не могут. Пойдем в дом. Нам надо поговорить, но знай: я с тобой не расстанусь. – Когда они уже приблизились к террасе, он спросил: – Кто еще знает про твою мать? Соседи? – Не думаю, что Марта сообщила об этом кому-то, кроме Исайи. Она считала это позором. – Значит, нет оснований для беспокойства. Остальное мы как-нибудь уладим. – А как же Оттерберны? Они-то знают, что я – не из их семейства. Они поднялись по каменным ступеням. – В семьях всякое случается. Я встретил в Канаде одного Сент-Брайда, который никогда не слышал о Брайдсуэлле. Мы знаем свою родословную от войны Алой и Белой розы. Но разве ты не видишь, что для нас это не имеет значения? А если когда-нибудь эта тема возникнет, то мы признаемся: Марта Оттерберн сочинила историю про шотландцев, чтобы прикрыть грех своего мужа. Красивая правда. Они вошли в дом и, миновав коридор, зашли в свою спальню. Саймон помог жене снять плащ, затем пристально посмотрел на нее и сказал: – Если есть еще какие-то секреты, Дженси, лучше расскажи сейчас, не откладывай. Она всхлипнула. |