Книга Мародеры Гора, страница 33 – Джон Норман

— В таком случае позаботься о том, чтобы в следующий раз хлеб у тебя получался лучше! — заявил Раздвоенная Борода.

— Слушаюсь, мой джарл, — ответила она и убежала.

— Хлеб вовсе не так плох, — сказал мне Ивар Раздвоенная Борода, когда она исчезла из виду.

Он отломил мне кусок, и мы доели подношение Булочки. Хлеб и в самом деле был довольно вкусным, но соли действительно не хватало. По дороге на поля мы ненадолго остановились посмотреть, как справляются с работой Гунхильда и Пухлые Губки. Они хорошо знали свое дело и ловко обращались с ткацкими станками, а увидев Раздвоенную Бороду, радостно заулыбались. Под конец нашей прогулки мы поговорили немного с кузнецом, которого звали Готрек. А потом направились дальше. Чтобы сократить путь, мы пошли между тоспитовыми деревьями, мимо поля, где рос сул. С мотыгой в руке, спиной к нам, на поле стоял широкоплечий молодой раб в белой тунике и с коротко подстриженными волосами. Он нас не видел. К нему приблизилась белокурая Тири, двумя руками она держала подол своего платья, в котором несла навоз верров.

— У нее отличные ножки, — заметил Оттар.

Мы подошли уже совсем близко, но они нас по-прежнему не замечали.

Тири успела уже много раз сходить на поле и обратно, однако молодого человека увидела в первый раз. Перед этим он вместе с другими невольниками занимался рыболовными сетями на берегу.

— О! — воскликнул он. — Приветствую юную леди из Кассау.

Тири посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнул гнев.

— Думала ли ты в Кассау, — спросил он, — что тебе придется носить навоз на поля Торвальдсленда?

Она ничего ему не ответила.

— Раньше я не знал, — не унимался молодой невольник, — что у тебя такие красивые ноги. — Он засмеялся. — Почему ты никогда не показывала жителям Кассау, что у тебя такие чудесные ножки?

Тири рассвирепела.

Держа подол левой рукой, она сбросила навоз на землю. Теперь рабу придется мотыгой подгребать навоз к растениям.

— О, не опускай подол, Тири, — воскликнул невольник. — У тебя такое красивое клеймо. Почему бы тебе не показать его еще раз Вульфстану из Кассау?

Она сердито показала бедро, а потом быстро опустила подол.

— Ну как, Тири, — спросил он, — тебе нравится, что ты стала девушкой, чьего живота касается острие меча?

— Это не твой меч, — резко бросила она. — Я принадлежу свободным мужчинам.

А затем с бесстыдством рабыни Тири, которая когда-то была известной молодой леди Кассау, задрала подол, открыв бедра, наклонилась вперед и злобно плюнула в молодого невольника.

Он бросился к ней, но Оттар опередил его. Он ударил Вульфстана, раба Тарска, ручкой своего топора по спине, чуть пониже шеи. Вульфстан упал, а в следующее мгновение Оттар связал ему руки и, держа его за железный ошейник, заставил встать на колени.

— Ты видел, что твой топор делает с деревянным столбом, — сказал он мне, — давай теперь посмотрим, хорош ли он, когда речь идет о мягком теле человека.

Не выпуская из рук ошейника, он заставил раба подняться на ноги и встать ко мне спиной. Позвоночник, конечно, не выдержит удара; более того, если ударить достаточно сильно, лезвие топора пройдет насквозь. Впрочем, чтобы разрубить тело человека на две части, одного удара недостаточно. А наносить второй удар считается дурным тоном. Молодой невольник стоял, покорно опустив голову. Тири отскочила в сторону и прижала руки ко рту.

— Ты видел, — сказал Оттар Ивару Раздвоенная Борода, — что он нагло вел себя с рабыней, которая является собственностью свободных мужчин.

— Невольники и рабыни, — вмешался я, — иногда ссорятся.

— Он собирался дотронуться до нее своими руками, — возразил Оттар.

Это и в самом деле было очень серьезным обвинением. Ведь рабыни, в конце концов, действительно собственность свободных мужчин. Невольникам не позволено к ним прикасаться.

— Ты бы дотронулся до нее? — спросил Раздвоенная Борода.

— Да, мой джарл, — прошептал молодой невольник.

— Вот видишь! — воскликнул Оттар. — Пусть Рыжий попробует свой топор!

— Прикажи его выпороть, — улыбнувшись, сказал я.

— Нет! — взревел Оттар.

— Будет так, как хочет Рыжий, — объявил Раздвоенная Борода и, повернувшись к невольнику, продолжал: — Немедленно отправляйся к столбу для порки и попроси первого свободного человека, который будет проходить мимо, чтобы он тебя выпорол.

— Слушаюсь, мой джарл, — ответил раб.

Его разденут и привяжут за руки к столбу, стоящему возле сарая, где держат босков.

— Пятьдесят ударов, — сказал Раздвоенная Борода.

— Слушаюсь, мой джарл, — ответил невольник.

— Плеткой, — продолжал Раздвоенная Борода, — которая называется «змея».

Наказание будет очень суровым. «Змея» — довольно тяжелый хлыст из плетеной кожи, восьми футов длинной и около дюйма в толщину. Он с легкостью сдирает кожу со спины. Иногда в хлыст вплетают кусочки металла. Невольник вполне мог умереть, не выдержав наказания. Следует отличать «змею» от обычного горианского хлыста, которым учат рабов послушанию и который состоит из пяти широких полос. Чаще всего его используют для наказания женщин, поскольку он не оставляет шрамов. Когда речь идет о невольниках, шрамы не имеют никакого значения. Девушка с непомеченной спиной стоит дороже, чем та, у которой много шрамов. Мужчины обычно предпочитают женщин с гладкой кожей, если не считать клейма на бедре. В Тарии и Аре рабынь даже принято брить.

Невольник посмотрел на меня. Он был обязан мне жизнью.

— Спасибо вам, мой джарл, — сказал он.

А затем повернулся и, держа связанные руки перед собой, побежал к сараю, где держали босков.

— А ты, Оттар, отправляйся-ка в кузницу, — ухмыляясь, приказал Раздвоенная Борода, — скажи Готреку, что бы он прошел мимо сарая с босками.

— Хорошо, — радостно ответил Оттар.

Готрек был кузнецом, так что я даже посочувствовал молодому невольнику.

— И еще, Оттар, — продолжал Раздвоенная Борода, — проследи за тем, чтобы раб вышел утром на работу.

— Обязательно, — сказал Оттар и направился к кузнице.

— Я слышал, Рыжий, — сказал Ивар Раздвоенная Борода, — что твои занятия с топором проходят успешно.

— Я рад, что Оттар так думает, — ответил я.

— Я тоже рад, что он так считает, — заявил Ивар Раздвоенная Борода. — Это значит, что так оно и есть. — Он отвернулся. — Вечером встретимся на пиру.

— Сегодня будет еще один пир? — удивился я. — По какому поводу?

Мы пировали все четыре предыдущие ночи.