Онлайн книга «Обитель»
Некоторое время Артём смотрел на маяк, а потом отвернулся: глаз заныл. Нет, в тюрьму больше нельзя. Надо в Кемь. Надо убежать. Двигаться в темноте было страшно, Галя снова зажгла фонарь. Артём поставил его на нос лодки. Чёрная вода в свете фонаря казалась очень глубокой. “Всё время забываешь, что вокруг смерть… – зябко думал Артём. – И без света дурно, и со светом – ужас”. Фонарь моргал. Маяк моргал. Мари часто трогала голову мужа: и это раздражало тоже. Кажется, Артём несколько раз засыпал. Осознавал, что проваливался в сон, по обломкам ледяной абракадабры, творившейся в голове. …Баркас с красноармейцами они встретили нежданно: видимо, те в какой-то момент заметили свет фонаря и стали дожидаться, что за странники. …Странники заметили баркас, когда были от него метрах в тридцати. – Глуши мотор! – заорали сразу в несколько голосов. Галя послушалась, вырубила грохот мотора. С ходу их лодка пролетела прямо до баркаса. Лодку подцепили багром. Галя ударила по багру кулаком, но не стала пытаться его сбросить. “Перестрелять их?” – лихорадочно думал Артём, глядя то на Галю, то на баркас; пистолет так и оставался у него в кармане, а на дне лодки лежало ружьё с запасом патронов, которое Артём, как велела Галя, забрал у иностранцев. Хотя разве его успеешь достать… Галя, кажется, думала о том, держа руку на кобуре. Но в них целилось из винтовок сразу трое красноармейцев с баркаса. Там тоже зажгли фонарь. – Это кто ещё такие? – спросил чекист с фонарём, разглядывая Артёма. – Ну-к, вынь руку из кармана. Мари поначалу обрадовалась баркасу – но теперь, видя людей с оружием, перепугалась: Артём почувствовал, что она дрожит. Хотя, может быть, она дрожала уже несколько часов. Слышно было, как стучат её зубы. – В чём дело, ослепли совсем? – прокричала, привставая, Галя, то ли нарочито огрубляя голос, то ли действительно охрипнув на ветрах. – О, комиссарша из ИСО, – признал кто-то. Чекист поднял фонарь выше. – Старший, доложить причину ночного рейда! – рычала Галя. Некоторое время была тишина – только скрип баркаса и ночной ветер. – Тоже мне командирша, – наконец сказал чекист с фонарём. – Я тебе не подчиняюсь. Какого вы тут ищете на своей лодке? – Спецприказ начальника лагеря! – продолжала выкрикивать, как хриплая птица, Галя. – Задержали и доставляем в лагерь двух шпионов. Уберите багор немедленно! И опустите винтовки в конце концов. – Покажи спецприказ! – сказал чекист. Артём наконец угадал: это был Горшков. Только от страха можно было так долго не узнавать этот поганый голос. – Опустить винтовки, я сказала! – крикнула Галя. …Эти сумасшедшие, как в продолжающемся сне, крики в свете двух фонарей, стальная вода вокруг… Артёма трясло. …Ещё было много шума, заставили разворошить тряпьё, показать Тома – вдруг там спрятан пулемёт… порешили на том, что баркас потянет моторку за собой. Плыли в оцепенении. Мари вперилась взглядом в баркас, одновременно держа руку на голове у мужа, словно говоря ему: подожди, ещё немного. Галя сидела, поджав спёкшиеся губы. “А ведь всё, – сказал себе Артём, – а ведь за побег расстреливают…” “…Только почему красноармейцы не знают, что мы убежали?” Его не в первый раз удивило, что он не очень много думал в дни обычные, зато оказывался способен осмыслять происходящее в те минуты, когда, кроме ужаса, испытывать было уже нечего. “Галя, – решил Артём, – пусть Галя выкручивается – ей проще… Я скажу, что исполнял её приказы”. Она словно услышала его размышления и твёрдо сказала: – Веди себя как ни в чём не бывало. Как приедем, иди в свою роту. Ни с кем ни о чём не разговаривай. Кажется, они ничего не знают. Они нас даже не разоружили, – и вдруг повысила голос: – Эй, на баркасе! Вы еле идёте! Отцепите нас – мы заведём мотор и доберёмся сами! В ответ долго молчали. – Доставим, – наконец крикнул Горшков. Казалось, он в чём-то сомневается. Галя в бешенстве рванула шнур мотора. Тот всё равно не заводился. Наверное, это должно было успокоить: мотор сдох, когда их тащили к земле, а не посреди моря. Не успокаивало нисколько. * * * Уже было утро, и Артём один, без конвоя, с трудом двигая затёкшими ногами, сошёл на землю обители, вослед за Галей. Пистолет он ей отдал ещё в лодке. – Через три часа жду вас в ИСО, – сказала Галя Горш-кову, поспешно спрыгнувшему с баркаса. – Будем разбираться. Остальные красноармейцы, и ещё несколько чекистских курток на тюленьем меху, отчего-то не спешили сходить на берег. Береговая охрана тоже не очень понимала, что происходит. “…Вот нервы, – подумал Артём, косясь на Галю. – Может, действительно обойдётся?” Горшков тем временем смотрел на Артёма. Не узнавал его в новой, не по чину, одежде. – А откуда этот шакал при тебе? – вспомнил, наконец. – И кто ему дал такую куртку? Или ты произвела его в че-кисты? – В десять жду, – отрезала Галя. – Посмотрим, кто у кого примет отчёт. Командировку свою подготовьте. Изучим, что вы искали в пятнадцати верстах отсюда. – Ещё узнаем, кто кому отчитается, – процедил Горшков. Галя по форме представилась старшему береговой ох-раны. – Вот мой командировочный лист. Вот документы на выезд по спецприказу. В ходе командировки задержаны два шпиона, – сказала она чётко, указывая на Мари, так и сидевшую в лодке. – Необходимо доставить их в ИСО для допроса. Второй болен, без сознания – его сначала в санчасть. Срочно. Артём перетаптывался на месте. – Что стоите? – обратилась к нему Галя. – Немедленно в роту. “Меня ж не пустят”, – хотел сказать Артём, но Галина уже пошла впереди, отмахивая шаг рукой. Соловецкие стены стояли как чёрный хлеб в грязной сладкой пыльце. На воротах Галя, подав документы, кивнула на Артёма: – Это со мной. Во дворе сразу, не прощаясь, свернула в сторону ИСО, Артём наметил путь в двенадцатую рабочую роту Соловецкого лагеря. Видимо, шёл развод, первые наряды уже двигались на работу сквозь осеннюю морось. Навстречу прошла бригада в десять человек, причём двое шедших позади работников были в шинелях и в кальсонах, один – в валенках без калош, другой в ботинках – отчего ступал, высоко поднимая ноги, избегая луж. На голове у обоих имелись кепари. |