Онлайн книга «Человек случайностей»
|
– Да, Остин. – Не понимаю, как все это запуталось, и каждый вмешивается, почему бы нас не оставить в покое… Не отталкивай меня. – Я тебя не отталкиваю. Прости меня. – Можно мне тебя обнять?.. Я ведь не такой плохой?.. Это всего лишь Остин, твой горемычный старый муж. – Мой дорогой муж… – У тебя новое платье. – Мэвис подарила. Ей оно стало тесным. – Красивое. Платье было длинное, сильно расклешенное. Правый локоть Остина задевал колено Дорины, а левая рука скользила под кружевной манжет. Он почувствовал учащенный пульс и запах свежепроглаженного хлопка и цветов. – Мы не должны были разлучаться, – сказал он. – Я виновата. – Неправда, но не будем спорить. Может, даже хорошо, что так получилось, сама природа заговорила. Тебе надо было отдохнуть от меня. – Нет, Остин. – Именно так. Обоим нужно было. Я сам от себя должен был отдохнуть. А сейчас все пошло плохо… потерял работу… – У тебя нет денег? – Ну… – Так продай мои камешки. Они лежат в том маленьком ящичке в ванной, в картонной коробочке. Кольцо с бриллиантиком и брошка. Кольцо дорогое… – Кольцо? – Тебе за него должны дать не меньше пятидесяти фунтов. Мне его подарил отец, но… Продашь?.. обещай мне. Сделай мне одолжение. Я не хочу, чтобы ты сидел без денег. Обещаешь? – Ну что ж… ладно… – Спасибо тебе, Остин. Ну скажи мне что-нибудь. Мне достаточно слышать твой голос, держать тебя за руку, и мне уже хорошо, словно боль уходит и можно снова видеть мир. Я не умею выразить. Да и нечего мне сказать, кроме того, что я тебя люблю. – Ну вот, я потерял работу, а потом встретил эту беднягу Шарлотту и подумал, что должен сдать ей комнату, а Митци Рикардо звала к себе, и я подумал, что раз мне все равно надо экономить, ну, сама понимаешь… – Она… она в тебя влюблена? – Старуха Митци? Да что ты! Просто она чувствует себя одинокой. Она достойна жалости, и я не могу ей не сочувствовать, бедной старушке. – Но она, наверное, не старше меня… – А кажется, что лет на тридцать старше. Подурнела, растолстела, попивает… – Бедняжка. Ты так добр к ней и к Шарлотте. – Митци нуждается в компании, а Людвиг как раз переехал… – Людвиг теперь живет у… – Да. – Людвиг перестал меня навещать. – Перестал? Ну, он сейчас всецело поглощен Грейс и этим мирком Тисборнов, и Оксфордом; он сейчас занят, и это уже не тот Людвиг. Прежние знакомые его уже не интересуют. – Но тебя интересуют. – Дори, меня не интересует никто, кроме себя самого и, может быть, тебя, пойми это наконец! И не думай, что я помогаю Митци или Лотти из чистого альтруизма. Может, и нет. Какая мудрая мысль. Кажется, мы оба стали взрослыми. – Самое время, Остин… Клер все время меня приглашает… – Но ты ведь не пойдешь, Дори, нет? – Нет, конечно, нет. – И не отправишься на яхте с Ричардом Парджетером? – Нет, что ты, как я могу уехать сейчас, когда… – Моя единственная, драгоценная, жена моя, моя девочка! – Ах, Остин, мы как будто снова вместе, да? Вдруг оказывается, что это очень просто. Ты будешь теперь приходить часто, может быть, каждый день? – Да, да. – И будет покой, и мы будем говорить о будущем… – О будущем, хорошо. – Будем говорить о том, как вскоре вновь будем жить в нашем доме, посреди наших старых вещей, как прежде, и я буду готовить и убирать… – И все устроим более уютно, я найду работу, где будут платить лучше… – Любимый, я так хочу, чтобы ты был счастлив, я всегда этого хотела. Ты пережил столько ужасных минут. Все думаю об этом бедном ребенке… – О ребенке? А… – Со страхом думаю, это так ужасно. Мне так тебя жаль. И вот теперь этот бедный человек, ее отец. – Да. Бедный человек. – Ему уже лучше? – Все еще без сознания. Мы снова будем жить в нашем доме, правда, Дори, и… – Мэвис тоже хочет, чтобы я отсюда уехала, потому что, знаешь… – Между ними что-то серьезное? – Между Мэвис и… – Да. – Думаю, что да. Она об этом не говорит. Она меня не просит уехать… они бы не… – Ну да, конечно. – Остин… – Прости… мне плохо… вокруг меня, во мне… Ад! Знаешь, что это такое? Ад? – Прошу тебя… – Наверное, я пойду. Если я останусь, то причиню боль тебе. Видишь, как нам плохо вместе, лучше тебе быть одной, наверное, ты это знала, иначе не ушла бы от меня… – Остин, что ты! – Я пойду. А ты читай дальше эту увлекательную книжку в уютной чистой комнатке. Я возвращаюсь в свой хлев, к грязной, старой Митци Рикардо. Ах, Дори, если бы ты знала, как я себя ненавижу, если бы знала, то, наверное, посочувствовала бы мне. – Я тебя люблю. – Если так, значит, ты сошла с ума. Я пойду лучше, а то окончательно уничтожу остатки наших чувств. Не представляю, как ты можешь выдержать меня… – Остин, ты говорил серьезно, что мы снова будем вместе? – В нашем собственном хлеву. Но как мы там будем жить, один Бог знает. Сможешь ли меня простить, смогу ли я простить тебя?.. – Не сейчас, но вскоре… – Не сейчас, но вскоре. Эти слова, как видно, – наш девиз. Освобождают нас от необходимости думать. – И ты будешь меня часто навещать. Не хочу никуда уходить, ты же знаешь. – Да, буду тебя навещать. И ты не переедешь к Тисборнам, обещай, Дори, никуда не переедешь. – Нет, и не бойся, что Мэвис и он… – Я должен тебя отсюда забрать. Должен найти работу, должен начать что-то делать. – Да, Остин, да. Тебе лучше уйти. – Хорошо. Но нам сегодня… не так плохо, скажи? – Да, любимый, не так плохо. * * * Норман Монкли смотрел на свою жену. У него конвульсивно подрагивали губы и нижняя челюсть. Он как будто старался что-то сказать, а может, улыбнуться. Он держал жену за руку. Миссис Монкли всхлипывала. – Не надо плакать, ему лучше, – утешала медсестра. – В самом деле? – вместе спросили Остин и Мэтью, стоявшие тут же у окна. – Конечно, – заверила медсестра. |