Книга Столовая Гора, страница 44 – Андрей Хуснутдинов

— Почему вы сразу не сказали мне об этом?

На Мариотта напал нервный смех:

— Я должен был вам об этом сказать? Или контора?

— Получается, — заключил Аякс, — что Хассельблад был выписан в Гору на верную смерть.

— Получается, да не совсем. В таком случае он вряд ли бы протянул в Горе больше недели. И уж наверняка не лежал бы сейчас у всех на виду.

— То, что вы говорите, немыслимо.

— А что я говорю?

— Вы говорите о возможности совместных тайных операций Горы и контрразведки.

— А что уж тут такого немыслимого?

— Послушайте, вы не провокатор часом?

— Ну — все, — перевел дух Мариотт. — Завертелась шарманка. И дело на вас состряпал, и конвой вам заказал, и предшественника вашего в землю закопал.

— Хассельблад сдал мне легатуру Горы, — заявил Аякс.

Мариотт, свернув с дороги, притормозил. Аякс взглянул в окно. Они остановились на полпути между рудничным стволом и промзоной.

— Легатуру, значит, сдал, — повторил Мариотт. — И каким, интересно, образом? Восстав из могилы? Столоверчением?

— Не ваше дело, — сказал Аякс.

— Хорошо, — улыбнулся Мариотт, но тотчас принял серьезный вид. — И что же — с этой самой легатурой, которую вам сдал Хассельблад?.. А, впрочем, можете не отвечать. Я догадываюсь.

— А вы не догадываетесь, — подхватил Аякс, — кому понадобилось их перебивать — Горе или конторе? И за что?

— Вы мне скажите.

— Я не знаю.

— Хорошая философия: сначала стреляй, потом выясняй все остальное.

— Это была самооборона. Вы что, ничего не слышали о нападении?

— Взгляните-ка туда. — Мариотт указал на прогуливавшихся вдоль обрыва горожан. — Видите цепную ограду у пропасти?

Аякс снова посмотрел в окно:

— Как и то, что всем плевать на нее.

— На что именно всем плевать? — спросил Мариотт.

— Вы сами видите, что большинство прогуливается за оградой.

— Ограда обозначает не запретную зону для прогулок.

— А что? — обернулся Аякс.

— Зону юрисдикции Горы, если угодно. Как и ограда двора вашего дома, который, по сути, является замаскированным филиалом рудника. И если на этой территории происходит убийство, как думаете, в чьей юрисдикции оказывается расследование? В юрисдикции города или Горы?

— Юрисдикция Горы — вы это о ком?

— Это я об охране нашего славного банка. С депозитарием.

— О легатах, короче говоря.

— Опять легаты, — покачал головой Мариотт. — Послушайте, я не слишком шокирую вас, если скажу, что впервые слышу о них?

— Легаты — это выделившаяся группа радикалов в высшей касте Горы, — сказал Аякс.

— Вполне может быть. — Мариотт крутанул руль. — Неплохо сказано. Угадывается, знаете ли, рука.

— Хотите сказать, что и о кастах тоже слышите впервые?

— Сейчас мне интересно даже не это. Интересно другое. Я уж не спрашиваю, каким образом и откуда Хассельблад передал вам данную реляцию. Скажите мне вот что: этого оказалось достаточно для стрельбы по людям?

— Это была самооборона, — напомнил Аякс. — Я же говорил.

— В таком случае, — рассудил Мариотт, — надо думать, вы написали заявление в прокуратуру?

— Нет.

— Что — нападавшие разбежались?

— Нет.

— Значит, вы избавились от тел?

— Нет. То есть, не я.

— Прекрасно. Так у вас были сообщники? И вы называете это самообороной? Вы в своем уме?

Аякс перевел дыхание:

— Хороший вопрос.

Мариотт вырулил с обочины на дорогу. Долгое время они ехали молча. Аякс достал из кобуры пистолет и задумчиво повертел его руках.

— Простите… — Мариотт сбросил скорость, отвлекшись на оружие. — Что там за клеймо?

— Colt Double Eagle. Две орлиные головы соответственно.

— Очень занятно.

Аякс продолжал рассматривать пистолет:

— Что именно?

— Большой и малый Аяксы — герои Троянской войны с ахейской стороны, — сообщил Мариотт. — Аякс Теламонид и Аякс Оилид от самого начала осады Трои и до ее взятия сражаются плечом к плечу.

— Я слышал об этом. И что?

— Аякс Теламонид, кузен Ахилла, претендовал после смерти великого брата на его доспехи. Однако доспехи достались Одиссею. Тогда Аякс решил перебить предводителей своего войска. Афина помешала ему, навела на него морок. В итоге безумец перебил вместо своих соратников стадо коров. Когда он пришел в себя, то бросился на собственный меч. Аякс Оилид, царек из Средней Греции, после захвата Илиона обесчестил прорицательницу Кассандру прямо на алтаре Афины, за что навлек на себя гнев богов и был утоплен в море. Хорошая парочка, правда?

— И что? — раздраженно повторил Аякс.

— А вы знаете, что изначально оба наших героя составляли цельный образ, были единым архетипом?

— Да ну и что, черт вас возьми?

— А то, что «аякс» в переводе с греческого значит «орел».

— Замечательно. — Аякс нервно потер щеку. — Дальше просто некуда.

— Это ваше личное оружие или табельное? — спросил Мариотт.

— А какая разница?

— Просто интересно.

— Личное. — Аякс затолкал пистолет в кобуру и одернул куртку. — Значит, говорите, прорицательница и стадо коров… «Посмотри на стадо, которое пасется неподалеку…»

— Ух ты, — налег на руль Мариотт. — Вы и Ницше балуетесь?

Аякс поджал губы.

— Так это из Ницше?

— «О пользе и вреде истории для жизни», — поведал Мариотт. — Книжка о способах выживания вообще и в Столовой Горе в частности.

— Увлекаетесь философией?

— Не дай бог. При моей профессии это… что-то вроде поддерживающей терапии.

— Не пропишете мне чего-нибудь?

— В каком смысле?

— Ну, в качестве поддерживающей терапии? Из того же Ницше.

Мариотт оценивающе посмотрел на Аякса:

— Удовольствие принадлежит полузнающим.

* * *

Завернув в библиотеку после того как Мариотт высадил его у похоронного бюро, Аякс засел за Ницше.

Наспех пролистывая страницы томика со статьей «О пользе и вреде истории для жизни», он искал вложенную записку, меты на полях, даже заглянул под корешок, но все впустую. Книжку до него, похоже, никто вообще не брал в руки. Статью, засидевшись допоздна, он прочел от корки до корки. Многое в ней и в самом деле напоминало Столовую Гору, но пафос отрицания излишнего и потому опасного исторического знания показался ему надуманным: во-первых, было не ясно, как отделять излишнее знание от необходимого, во-вторых, это все больше относилось к культурным мероприятиям, нежели к обыденной жизни. Тем не менее, некоторые пассажи вызвали его неподдельный интерес. В отрывке про «познание, которое уничтожило бы жизнь, уничтожило бы вместе с нею и самое себя» ему представилось соотнесение с куда более приземленным «кто много знает, тот плохо спит», а за строками о юном поколении «истребителей змей» и вовсе померещилась Эстер. «Истребители змей» — это, очевидно, были истребители опасных познаний. Но что в Столовой Горе могло составлять такое опасное знание — план-схема рудника? ее кастовое устройство? местоположение загадочного храма? Ответов у Аякса не было.