Книга Прикосновение теней, страница 85 – Карен Мари Монинг

— Когда зайдете, отправляйтесь к лестнице, один из них вас проводит. Сразу к лестнице, — уточнил Бэрронс. — И постарайтесь по пути не затевать потасовки и не искать проблем.

— Это нечестно. Я же не всегда устраиваю хаос.

— И когда же вы его не устраиваете?

— Когда я... — Я подумала и сердито закончила: — Одна. Или сплю.

Я не стала спрашивать о своих родителях. Это казалось мне... неправильным. Словно у меня больше не было права интересоваться судьбой Джека и Рейни Лейн. И от этого у меня болело сердце.

— А ты куда?

— Я встречу вас внутри.

— Потому что если я узнаю о тайном черном ходе, которым ты пользуешься, — язвительно сказала я, — я могу разболтать это Фейри, верно?

Теперь, когда Бэрронс считал меня смертной любовницей Короля, он доверял мне еще меньше. А что бы он сделал, узнав, что я главный Плохой Парень?

— Шевелитесь, мисс Лейн.

Я опустилась в чрево кита, заполненное людьми и Невидимыми, — сегодня в «Честерсе» были только стоячие места.

Я не могла быть Королем Невидимых. Потому что это были его дети, а я не испытывала к ним никаких родственных чувств. Я хотела их убить. Вот и все. Я человек. Не знаю, почему меня пропускает Зеркало, но я это выясню.

Я изумленно огляделась. С прошлого раза здесь все изменилось. В мое отсутствие мир продолжал трансформироваться.

Теперь в «Честерсе» находились и Видимые. Их было немного, и не похоже, чтобы Невидимые были им рады, но здесь стояло около десятка Светлых, и люди сходили по ним с ума. Два жутких маленьких монстра, которые могли убивать смехом, то и дело ныряли в толпу, потягивая напитки из крошечных стаканов и расплескивая жидкость на лету. Три хвостатые кометы метались между людьми. С потолка свисала клетка, в которой танцевал обнаженный мужчина, извиваясь в экстазе между полупрозрачными нимфами с паутиной крыльев.

Я продолжала рассматривать клуб и вдруг застыла. На приподнятой платформе, где собирались любители очень молоденьких людей, стоял золотой бог, утешавший Дрии'лью, которой В'лейн срастил губы.

Я едва сдержалась, чтобы не рвануться туда и не проткнуть его копьем, объявив во всеуслышание, что В'лейн предатель.

Но у меня была идея получше.

Я протолкалась сквозь толпу, приблизилась к нему и сказала:

— Эй, помнишь меня?

Фейри не обратил внимания на мои слова. Наверное, он был здесь уже не первый раз и привык к подобным заявлениям. Я стояла рядом с ним, глядя на море голов.

— Я была с Дэрроком в ту ночь, когда мы встретились на улице. Мне нужно, чтобы ты вызвал В'лейна.

Он изволил слегка обернуться. Застывшие бессмертные черты выражали презрение.

— Слова «вызвал» и «В'лейн» не сочетаются ни в одном языке, человек.

— Его имя было у меня во рту, пока Бэрронс его не высосал. Мне нужен В'лейн. Срочно.

В прошлый раз золотой бог смутил меня, но сейчас у меня было копье и темный секрет, и смущения во мне больше не осталось. Мне нужен В'лейн, здесь и сейчас. Ему придется ответить на пару вопросов.

— В'лейн не давал тебе своего имени.

— Несколько раз. И он будет в ярости, когда узнает, что ты отказался вызвать его, когда я об этом просила.

Ответом была тишина.

Я пожала плечами.

— Ладно. Это твои проблемы. Но не забывай о том, что В'лейн сделал с Дрии'льей. — Я отвернулась и шагнула прочь.

Золотой бог тут же оказался передо мной.

— Эй, ты что? В клубе запрещена телепортация! — закричал кто-то.

Золотой бог дернулся, избавляясь от руки, вокруг которой материализовался. Рука выскользнула так, словно он превратил участок своего тела в энергию, а затем снова в материю.

Рука принадлежала молодому парню с «ирокезом». Его отличало развязное поведение и голодный взгляд. Он вцепился в освобожденную конечность и начал ее растирать, словно рука онемела, как после долгого сна. Затем парень заметил, кто только что перед ним образовался, и смешно округлил глаза.

В руке золотого бога возник стакан. Бог протянул выпивку пострадавшему, бормоча, что сожалеет.

— Я не хотел нарушать правила клуба. Твоя рука скоро будет в порядке.

— Класс, мужик! — восхитился парень, принимая подачку. — Проехали. — Он благоговейно таращился на Фейри. — Что я могу для тебя сделать? В смысле, я сделаю что угодно, понимаешь? Все, что захочешь! — с придыханием выпалил он.

Золотой бог подался к нему.

— Умрешь за меня?

— Что угодно! А сначала ты возьмешь меня в свою страну?

Я обошла Фейри сзади и прижалась губами к его уху.

— У меня в наплечных ножнах копье. Ты нарушил правила и телепортировался. Значит, я тоже могу нарушить правила. Хочешь меня довести?

Он злобно зашипел, как делали все раздраженные Фейри. Но выпрямился, отстранившись от парня.

— Будь хорошим мальчиком, — промурлыкала я, — и позови В'лейна. Скажи ему, что у меня есть новости о «Синсар Дабх».

Смех и голоса смолкли, в клубе повисла тишина.

Прекратилось движение.

Я огляделась. Казалось, одно упоминание о «Синсар Дабх» поставило звук на «паузу».

Но хотя клуб застыл, я готова была поклясться, что чувствую на себе тяжелый, недобрый взгляд. Возможно ли, что на это место наложили заклятие и, если кто-то произносил имя запретной Книги Короля, все, кроме этого человека, тут же замирали?

Я разглядывала ярусы клуба.

И зашипела, кое-что заметив. Двумя ярусами ниже, в белом кресле, похожем на трон, сидел мужчина в безупречном белоснежном костюме. Рядом застыла его свита в таких же белых одеяниях.

Я не видела его с той ночи, когда мы с Бэрронсом обыскивали «Касабланку». Он, как и я, не застыл.

МакКейб кивнул мне поверх моря голов.

И внезапно все снова ожило, жизнь забурлила.

— Ты угрожала мне, человек, — сказал золотой бог. — И я убью тебя за это. Не здесь. НЕ сегодня. Но скоро.

— Ага, обязательно, — пробормотала я. — Только приведи В'лейна.

Я отвернулась и начала проталкиваться сквозь толпу, но к тому времени, как я добралась до кресла, МакКейб исчез.

Путь к лестнице лежал мимо барной стойки, за которой работал парень с чудесными глазами. «Мимо» не подразумевало остановки по пути, но у меня была пара вопросов о карте Таро, так что я побарабанила пальцами по стойке.

Я уже почти не помнила, каково это — смешивать напитки и развлекаться с друзьями, не обращая внимания ни на что, кроме своих фантазий.