Онлайн книга «Искатели жребия»
Медовик последовал его примеру, по-прежнему не произнося ни слова. — Я бы хотел знать, почему вы с Джосом ходите вокруг да около… Почему не скажете прямо, что вам надо? Ведь зачем-то меня здесь держат! — Разве? — удивился Медовик. — А я полагал, ты можешь в любое время убраться отсюда. — Но вы же прячете здесь мою жену! И прекрасно понимаете, что я без нее уйти не могу. — Вот как? — Медовик встал, потом снова сел. Как будто о чем-то вспомнил. — Может быть, твоя жена тебя здесь и держит? Разве это выглядит невероятным предположением? «Бесполезно с тобой разговаривать, — подумал Калинов. — Одно словоблудие…» — А может быть, ты и сам себя здесь держишь? — продолжал Медовик. — Ты не там ищешь ответы на свои вопросы. — Где же я должен их искать? Медовик выразительно пожал плечами. Словно с дурачком разговаривает. — Полагаю, ответы надо искать в себе самом. Куда уж яснее… В крайнем случае у твоей первой жены. Медовик встал и, не обращая больше внимания на смурную физиономию Калинова, вышел. Калинов взглянул в окно. За окном был день. Синее солнце заливало таинственными лучами нереальную эту землю. «Ответы надо искать у своей жены», — подумал Калинов. И захотел, чтобы в кресле рядом оказалась Марина. Очень сильно захотел. Как если бы от этого зависела его жизнь. Обернулся. Марина была в костюме для беременных, сидела, сложив руки на выпуклом животе. Калинов остолбенел, но тут же успокоился: по-видимому, на этот раз он сделал то, что требовалось. Он хотел спросить, как дела дома, но все слова куда-то потерялись, а времени на поиски не оставалось. Тогда он подошел к ней, наклонился. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Он осторожно коснулся теплых губ. Поцелуй получился долгим и упоительным, но когда Калинов наконец оторвался, оказалось, что целует он совсем не Марину. В кресле сидела Вита, его прима, прима настоящая. Она улыбнулась той, лукавой, улыбкой. — Господи! — потрясенно прошептал Калинов. — Это ты? На ней было то самое платье, в котором она нравилась ему больше всего, длинное — до пят, — с рукавами и стоячим воротником. Сшито, правда, оно было почему-то из коричневой ткани, но Калинов решил не обращать внимания на такую мелочь. Вита молча взяла его за руку и потянула на кровать. Он с готовностью последовал за ней. А когда он раздел ее, она спросила: — Ты меня любишь? Он удивленно отстранился и тут же ответил: — Конечно. Глаза ее сузились. — Врешь ты все! — прошептала она, закусила губу и вдруг с размаху залепила ему пощечину. Он плотоядно улыбнулся и схватил ее за запястья. Преодолевая яростное сопротивление, сжал в объятиях. И вдруг обнаружил, что примы рядом нет. Под ним, зажмурившись и счастливо улыбаясь, лежала Вита-горничная. Или официантка. А может, и сестра милосердия. Жмурилась она, как кошка. Калинов отшатнулся: внезапно пропало все желание. Она с кошачьей грациозностью метнулась за ним, прильнула к его груди. И тогда он оттолкнул ее, оттолкнул так, что она, отлетев на кровать, ударилась затылком о стенку. — Уходи! — прошептал Калинов. — Почему? — Она поморщилась, потерла рукой затылок, грациозно устроилась на кровати. — Уходи! — заорал вдруг Калинов. — Уходи, дрянь! Уходи!!! Ненавижу! Она испугалась, вскочила с постели. Он наступал на нее, продолжая вопить: — Дрянь! Шлюха!!! Убирайся, кукла-подменка!!! Она схватила коричневое платье, принялась натягивать его на обнаженное тело, запуталась в платье, как муха в паутине. Сжалась, ожидая удара. Калинов продолжал вопить, приближаясь к обреченно замершей девушке. Ее скрючившееся тело бесило его, хотелось схватить этот кусочек упругой плоти, разодрать на части и терзать, терзать, по-волчьи скалясь и захлебываясь горячей кровью. Но тут в номер ворвался Джос, сграбастал Калинова за левое плечо и, развернув лицом к себе, ахнул кулаком в челюсть. — Ты с ума сошел! — Джос был откровенно взбешен, однако второго удара себе не позволил. Впрочем, для того чтобы успокоить буяна, хватило одного. Калинов поднялся с пола, потирая челюсть и с удивлением глядя на Джоса. Вита, всхлипывая и размазывая по лицу грим и слезы, наконец справилась с платьем и выскочила из номера. Джос поднял с пола опрокинутое кресло, передвинул к столу и сел. — Поговорим? Калинов, все еще потирая челюсть, молча угнездился на кровати. Он по-прежнему смотрел на Джоса, но выражение удивления медленно сходило с его лица. — Что это вы себе позволяете, уважаемый? — спросил Джос. — Нет, это вы что себе позволяете? Какое вам дело до… — Лицо Калинова вдруг озарилось догадкой. — Боже мой, я все понял!.. Ну конечно… — Он погрозил Джосу пальцем. — А я-то голову себе ломаю: что он тут делает… — И что же я тут делаю? — Хитрец! — Калинов покачал головой. — Я-то Зяблика подозреваю, а теперь ясно, кто к моей метелке прислоняется. Джос встал, лицо его превратилось в ледяную маску. — Вы, кажется, вообразили себе, что у вашей жены со мной любовная связь? — Конечно! Именно это мы и вообразили. Это и дураку понятно. Только такого болвана, как я, можно было за нос водить. Но больше, Джоузеф, или как там вас, я такого не позволю! Джос вдруг расхохотался: — Ты и в самом деле болван, парень. Меня зовут Джошуа, а не Джоузеф… — Мне один черт! Что Джоузеф… — Не перебивай!.. Меня зовут Джошуа, и если ты покопаешься в своей памяти, то вспомнишь это имя. — Никогда в жизни не был знаком ни с одним Джошуа… — Меня зовут Джошуа, и я отец твоей жены. Я имею в виду Виту. Калинов разинул рот, замигал. Джос улыбнулся и развел руками, снова сел за стол. — А… а… а… а чем докажешь? Джос качнул головой: — Хотя бы могу рассказать, при каких обстоятельствах Джинджер заимела ребенка. И словно молния сверкнула перед Калиновым. Он вспомнил тот давний разговор со своей будущей тещей, еще при первой жизни. — Могу рассказать, — продолжал Джос, — но не буду. Замечу только, что обстоятельства были криминальными. И Калинов сразу поверил. Потому что понял: лица Джоса и Виты были не похожи друг на друга, однако было что-то одинаковое во взглядах, в мимике, в жестах, что-то неуловимое, но реально существующее. Калинов вскочил, забегал по номеру. Джос с интересом следил за зятем: похоже, ситуация его восхищала. — Я совсем ничего не понимаю, — заявил наконец Калинов. — Для чего мы все здесь? Вы, я, Вита, Зяблик… И где вы столько лет пропадали? Ведь Джинджер до сих пор любит вас. У нее просто лицо меняется, когда она вспоминает вас. Правда, вспоминает, как свою грезу… |