Онлайн книга «Под крестом и полумесяцем. Записки врача»
– Летом по шоссе гонять хорошо! – мечтательно сказал депутат. …Первым подарок опробовал, конечно, персонал. Много кто посидел и поездил. К счастью, вещь быстро сломалась и ее куда-то убрали. P. S. (позднейшая вставка) Починили. О, горе, горе! * * * Даже трех месяцев работы в условиях отделения достаточно для заметных, необратимых изменений в сознании. Доктор И. Г. работала именно три месяца. И вот подходит она как-то раз к стенду, где намертво закреплены образцы спортивной обуви. Постояла, подумала о чем-то, а потом задрала ногу до уровня плеч, сунула в ботинок и стала зашнуровывать. В таком-то виде и застала ее старшая сестра – последовала немая сцена. «В самом деле – чего это я?» – ужаснулась И. Г. и вскоре перевелась работать в отделение содружественное. * * * В содружественном отделении И. Г. ожидали новые сюрпризы. Там лечились больные, некогда получившие (большей частью за дело) удары по голове и после оперированные. От этого у них на черепах оставались вмятины – по причине изъятия косточки. Так называемый «костный дефект». Один пациент, испытывавший к И. Г. добрые чувства, любил преподнести ей сюрприз. Ходил он в панаме. Являлся в ординаторскую, хитро улыбался, снимал головной убор, а под ним – апельсин, вложенный в костный дефект. * * * Лет десять тому назад, когда компьютеры казались чем-то сказочным, инопланетным, в больнице компьютер уже был. Делали его где-то в Сибири. Потом привезли и решили приспособить под нужды лечебной гимнастики. Дело тут было вот в чем: у многих больных с давними параличами рук и ног развиваются контрактуры: суставы как бы «ржавеют» и накрепко застревают то в согнутом, то в разогнутом положении. Здесь-то и применили компьютер: он следил за прокрустовым ложем, на которое укладывали или усаживали больного и с помощью механических лап-зажимов эти контрактуры разрабатывали. А компьютер следил, не слишком ли круто ломают. И вот в недобрый час компьютер испортился. * * * Любительница ос – хирург Т., в бытность свою проктологом рылась в чьей-то геморройной заднице (анестезия была местная, больной слышал все) и мрачно бурчала: «…Последние колготки порвала… хоть бы какая сволочь колготки подарила…» Чуть погодя: «…Так хочется кофе! Бразильского, настоящего…» Конечно, едва пациент смог передвигаться, она получила все, о чем мечтала. * * * Другие проктологи (с актерской жилкой, которой нет у докторши Т.) предпочитают утонченную драматургию. Картина такая: стол. На столе – человек. В заднице – труба. Человек уничтожен, человек умирает от страха. Первый проктолог, заглядывая в трубу (там – плевый геморрой): «Ох! (в ужасе, соседу) Ты возьмешься?» Второй проктолог смотрит, в солидарном ужасе басит: «Нет, не возьмусь…» Пальцы человека, лежащего с трубой в заднице на столе, делают движения, словно уже пересчитывают деньги. Так что конец – счастливый. Говорят, что вся эта сцена становится особенно трогательной в мастерском исполнении заведующего одним из многочисленных нервных отделений. Он настолько вживается в роль, что даже, склоняя и вытягивая с озабоченным видом лысеющую голову, порывается изобразить продвижение самого ректороманоскопа (трубы из задницы). * * * Заведующая хочет все знать. Спросила: – Вот если водка стоит долго… много-много лет… во что она тогда превращается – в воду или спирт? * * * В реанимацию привезли бомжа без чувств. Разломали одежду, положили на стол. Кожный покров – татуированный. И на члене написано: «ки». Оттянули шкурку, вышло: «киса». Всякому ли станет интересно, всякий ли оттянет шкурку? Вопрос, достойный Гамлета. * * * Утро. 10 мая. Выходной день. Заведующая приехала на работу. В ярости ворвалась к сестрам, в их каморку: – Почему не идете на пятиминутку? Где все врачи?! – Но сегодня никого нет! – Вот я и спрашиваю – почему?! – Потому что сегодня выходной. – Падлы! Сволочи! Почему меня никто не предупредил? В секунду собралась и пулей умчалась домой. * * * Некая Д., многоопытный специалист, работала врачом по лечебной физкультуре. Достойная фигура. Ну, да ладно. Идет она как-то в новых сережках, в химической завивке. Доктор О., мужчина галантный, хотя и больной ( действительно больной – тоже психически, без дураков, и очень жаль, ибо человек хороший), говорит, как и положено: – Какие красивые сережки! Ответ: – Вы знаете, у меня раньше была коса! Такая красивая! И все меня любили сзади! А я говорила – почему вы так? любите меня спереди! Доктор О. молчал. А Д. все говорила. * * * Говорят, что несколько лет назад в больнице работал алкоголиком хирург З. Однажды летом поликлиника по недосмотру осталась без хирургов и травматологов. Где-то отыскали З., упросили поработать. И он стал работать – день травматологом, день хирургом. Когда к нему, как к травматологу, приходил хирургический больной, он говорил ему прийти завтра к хирургу. Соответственно, больные с травмами, пришедшие к хирургу, отсылались к травматологу – опять на завтра. * * * Наверно, понятно, что жизнь в неврологическом отделении под руководством заведующей неспокойная. Из воспоминаний Д., методиста по лечебной физкультуре: – Помню, как однажды администрация больницы попыталась снять с отделения надбавку за вредность. Знаешь, как в джунглях бывает водное перемирие? Это когда объединяются шакалы, гиены, буйволы, кобры…Вот и здесь… * * * Доктор С. вспоминает: – Я работал в больнице им. Боткина. Там была служба по уничтожению паразитов и прочей дряни – прожарка одежды и т. д. Работа не пыльная: встал с лежанки, нажал кнопку, через полчаса – опять нажал. Все готово. Однажды – срочный вызов: на дом, к ветерану партии. Это было еще в годы СССР. Цель визита: уничтожение лобковых вшей. Дали машину. Приехали: лежит бабуля лет шестидесяти пяти – в полном, натурально, параличе, на судне. Не встает. Вопрос: «Откуда, бабуля?» Пауза. «Заходил товарищ по партии». * * * Запись, обнаруженная автором в истории болезни. Сделана в его отсутствие заведующей отделением. «Больная нарушает режим: прыгает по крышам. Конфликтует с соседями по палате. С больной проведена беседа. Объяснено, что прыгать по крышам больным с травмой шейного отдела позвоночника нельзя». |