Онлайн книга «Смерть на Ниле [= Убийство на пароходе 'Карнак']»
|
Джим Фантора аккуратно закрыл журнал, зевнул, посмотрел на часы, поднялся и направился к выходу. Типично по-английски и в высшей степени неубедительно. Жаклина повернула стул и уставилась на Симона. – Ты, проклятый идиот, – выдохнула она, – так поступил со мной и надеялся просто избавиться от меня. Симон хотел что-то сказать, но передумал. Он сидел молча, надеясь, что она выговорится и вспышка пройдет. Сдавленно и хрипло Жаклина продолжала говорить. Для Корнелии, которая никогда не видела, чтобы чувства выражали открыто и на людях, вся эта сцена казалась захватывающей. – Я предупреждала тебя, – выкрикнула Жаклина. – Помнишь? Мне легче видеть тебя мертвым, чем в объятиях другой. Я говорила, что убью тебя… Ты мне не верил? Так ошибаешься! Я выжидала! Ты принадлежишь мне! Слышишь? Ты мой!.. Симон все молчал. Она опустила руку и ощупью нашла какой-то предмет. Потом резко наклонилась вперед. – Я говорила, что убью тебя, и я сделаю это. – Она вскинула руку, держа что-то маленькое и блестящее. – Я пристрелю тебя, как пса, как приблудного пса… Симон пришел в себя. Он вскочил, но в тот же момент она спустила курок… Симон, согнувшись, упал на стул, Корнелия с криком бросилась к двери. Джим Фантора стоял, облокотившись на перила палубы. – Она позвала его: – Мистер Фантора! Мистер Фантора. Он подбежал к ней; она невнятно прошептала: – Она застрелила его. О! Она его убила. Симон Дойль все еще полулежал на стуле… Жаклина застыла в той же позе, как парализованная. Она вся дрожала, с ужасом и отчаянием глядя на алое пятно на ноге Симона, которое все разрасталось. Он прижимал к ране носовой платок, уже весь пропитанный кровью… – Я не хотела, – всхлипывала Жаклина. – Я, правда, не хотела. – Она выронила пистолет, и он ударился об пол, носком ботинка она отшвырнула его прочь, и он закатился под банкетку. Тихим слабым голосом Симон попросил Фантора: – Бога ради, сюда кто-то идет… Не нужно поднимать шума. Скажите, что все в порядке… Фантора понимающе кивнул. Он выглянул в дверь и увидел слугу-негра, с любопытством прислушивающегося. – Все в порядке, – сказал Фантора, – все нормально, господа забавляются. Темные глаза смотрели недоверчиво, испуганно. Ослепительно блеснули зубы в улыбке, и слуга ушел. Фантора вернулся. – Не беспокойтесь, никто ничего не слышал. А если и слышал, то подумал, что вылетела пробка из бутылки. Теперь надо… Жаклина вдруг истерически зарыдала. – Боже, я хочу умереть… Я покончу с собой. Что я наделала! Что я наделала. Корнелия подбежала к ней. – Тише! Тише! Моя хорошая. У Симона вспотел лоб, лицо исказилось от боли. – Уведите ее отсюда, – умолял он, – бога ради, уведите! Проводите ее в каюту, мистер Фантора, а вы, мисс Робсон, позовите медицинскую сестру, ведь вы знаете, где ее каюта! – Он переводил взгляд с одного на другого, прося о помощи. – Не оставляйте ее одну. Пусть с нею побудет сестра. А потом разыщите доктора Бесснера и приведите его ко мне. Бога ради, ничего не говорите моей жене. Джим Фантора кивал, соглашаясь. Он был собран и деловит. Он и Корнелия взяли под руки Жаклину, которая всхлипывала и отбивалась, вывели ее из салона и отвели в каюту. Им пришлось трудновато, она рвалась обратно и безутешно плакала. – Я утоплюсь… утоплюсь… Мне нельзя жить… О Симон! Симон! – Скорее приведите мисс Бауэрс, – сказал Фантора Корнелии. – Я побуду с ней, пока вы не вернетесь. Корнелия послушно вышла. Жаклина бросилась к двери, но Фантора удержал ее. – Его нога… наверное, сломана? Он истекает кровью, он умрет от потери крови. Я хочу к нему… Симон, Симон, что я наделала! – Она говорила все громче. – Тише, успокойтесь! – нетерпеливо сказал Фантора. – С ним ничего страшного. Она снова попыталась выскочить из каюты. – Пустите! Я прыгну за борт! Пустите! Я хочу умереть. Фантора взял ее за плечи и с силой усадил на постель. – Оставайтесь здесь, так надо. И не поднимайте шума. Возьмите себя в руки. Все обойдется, поверьте. – Она вдруг утихла и перестала кричать, но он испытал невероятное облегчение, когда отворилась дверь и вошла мисс Бауэрс в безобразном халате-кимоно, но деловитая и спокойная, как всегда. – Так, – строго спросила мисс Бауэрс, – что все это значит? – И тотчас же принялась за дело, не выразив ни удивления, ни любопытства. Фантора был благодарен ей за это и, оставив Жаклину на ее попечение, отправился в каюту доктора Бесснера. Он постучал и, не дождавшись ответа, вошел. – Доктор Бесснер. В ответ доктор громко высморкался и удивленно спросил: – Что такое? Кто это. Фантора включил свет. Доктор часто моргал и был похож на сову. – Видите ли, в Дойля стреляли. Мисс де Бельфорт. Он в салоне. Не могли бы вы пойти туда. Доктор тотчас же стал собираться. Сунул ноги в домашние туфли, надел халат, взял чемоданчик с необходимыми медикаментами и отправился с Фактора в салон. Симону удалось открыть окно, он прислонил голову к раме и жадно вдыхал свежий воздух. В его лице не было ни кровинки. – Так? Что мы имеем? – говорил доктор, подойдя к нему. Носовой платок весь в крови лежал на ковре, и темное пятно крови расплывалось у ног Симона. Доктор осматривал рану, бормоча про себя немецкие ругательства. – Да, не нравится мне ваша рана… Кость сломана и большая потеря крови. Герр Фактора, нам с вами придется перетащить его в мою каюту. Вот так-то. Он ходить не может. Нам придется его нести. Так-то. Они приподняли Симона, в этот момент в дверях появилась Корнелия. При виде ее доктор радостно крикнул: |