Онлайн книга «Танцы с саквояжем вуду»
|
Мой телефон молчал. Молчал, как необработанный мрамор будущей статуи. Молчал, как девственная тишина. Молчал, и все тут. Не звонил. Но разве паузы — не самое прекрасное в беседе? Или тихие вздохи? Разве молчанием не сказано все? Думаю, да. Слова, слова, эти сладкие мысли, слетающие с языка и ублажающие слух, да будут радостью, да будут райскими птичками, беззаботно порхающими, и… ТУК ТУК-ТУК. Райскими птичками, беззаботно порхающими, и… ТУК ТУК-ТУК. В неге и радости, и… ТУК ТУК-ТУК. Я оттолкнул от себя пишущую машинку и уставился на дверь. Я сидел в своем офисе и сочинял сонет о безмолвном телефоне, который должен был войти в мой новый сборник «Убойная поэзия: Стихи Ласло Вудбайна». И тут, на тебе, какой-то филистер без зазрения совести стучится в дверь! — Проваливай! — крикнул я, стараясь, чтобы голос звучал построже. ТУК ТУК-ТУК. Я открыл ящик стола и вытащил свой надежный «смит-вессон». ТУК ТУК-ТУК. Я снова посмотрел на дверь. За матированным стеклом, на котором было написано «ЛАСЛО ВУД-БАЙН. РАССЛЕДОВАНИЯ», маячила тень. Мужская. Рост пять футов одиннадцать дюймов. Вес сто шестьдесят девять фунтов. Аккуратная борода, сломанный нос, залысина, покатые плечи. Человек был одет в длинный плащ и фетровую шляпу с загнутыми полями. Человека я не знал, но тень показалась мне знакомой. В моем деле уметь воспроизводить внешность человека по очертанию фигуры так же важно, как уметь не ударить в грязь лицом. Если вы понимаете, о чем я говорю. — Войдите, — сказал я не очень-то вежливо. Ручка повернулась, и дверь распахнулась. В проеме стоял человек ростом шесть футов два дюйма, без бороды, с длинным носом, густой шевелюрой и широкими плечами. На нем был вечерний костюм, веллингтоны и котелок. — Нужно будет заменить стекло, — пробормотал я. — Мистер Вудбайн? — спросил я. — Мистер Ласло Вудбайн? — Так меня зовут, приятель, — ответил я. — А ты кто такой? — Я попал в беду, — сказал я. — Я пришел к вам, потому что вы всемирно известный литературный сыщик. Я прочел все ваши книжки, и если кто-то и может мне помочь, то только вы. Я холодно кивнул. Так, ничего особенного. Просто кивок, немного сдержанный. Кивок, который сказал все, что нужно было сказать. Без лишних слов. — Что означает ваш кивок? — поинтересовался я. — Подожди-ка, — сказал я. — Это я или ты? — Извините? — не понял я. — Мы оба говорим от первого лица. Такого не может быть. — Извините, — снова сказал я. — Это моя вина. Я представил себя частным детективом. Ласло Вуд-байном. Но я по-настоящему в беде, и только настоящий Вудбайн мне поможет. — Извини, приятель, — сказал я, — но кто-то из нас должен прекратить говорить от первого лица. И уж точно не я. — Хорошо, — согласился парень. — Тогда я. Ну, как? Я окинул парня пристальным взглядом. — Повтори-ка. — Хорошо, — повторил парень. — Тогда я. Ну, как? — Отлично. Из ящика своего стола я достал бутылку бурбона, два бокала, пару салфеток, упаковку сэндвичей с курятиной, ножи, вилки, прибор для приправы в форме маленького хромового лайнера с солью и перцем, блокнот, карандаши, точилку на случай, если карандаши затупятся, резинку на случай, если я сделаю ошибку, желтый маркер на случай, если мне придется отмечать что-то желтым цветом, карту города, карту страны, небольшой глобус, паспорт, дорожные чеки, таблетки от морской болезни, смену белья, иголку с ниткой, компас, три обоймы с патронами, учебник эсперанто… — Сигареты, — сказал я. — Куда я положил сигареты? — Они у вас на столе, — сказал парень. — Ах, да, спасибо. — Я смахнул все остальное обратно в ящик. — Тянешься? — Тянусь? — Сигарету, спрашиваю, будешь? — Нет, спасибо. Я лучше свою трубку, если можно. — Конечно, — сказал я. — У тебя какая? — «Меершаум», как у Шерлока Холмса. — Холмс никогда не курил «меершаум», — сказал я. — Он курил глиняную трубку. Обратись к первоисточнику, если не веришь мне. Парень освежил у себя в памяти все произведения сэра Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе. Конечно, наверняка не скажу, но догадываюсь. — Вы правы, — сказал он. — Он курит «меершаум» только на рисунках Сидни Пэджета. — Ладно, парень. Если хочешь курить трубку, придумай себе такую, которая раскрывала бы твою индивидуальность. — Например? — Как насчет трубки из кукурузной кочерыжки? — предложил я. — Отдает захолустной Америкой. — А длинная трубка церковного старосты? — Средние штаты. — Трубка мира? — Индепщина. — Тогда что-нибудь более экзотичное. Хабл-бабл, кальян, опиумная курильница… — А разве это не одно и то же? — Ладно. Дудин? — То же, что курительная трубка. — Аалюмет — То же, что трубка мира. — Похоже, ты спец по трубкам, приятель, — сказал я. — Послушайте, — сказал парень, — в моем деле разбираться в трубках так же важно, как уметь отделять зерна от… — Замолчи! — воскликнул я. — Немедленно замолчи! Я могу смириться с тем, что ты постучался в дверь и спугнул мою музу. Я могу смириться с тем, что ты говоришь от первого лица… — Что я уже прекратил, — заметил парень. — Что ты уже прекратил. Но я не потерплю, повторяю, не потерплю, чтобы ты мусолил мои крылатые фразы! Я ясно выразился? — Яснее ясного. — Моя фраза? — Едва ли. — Ладно. Сядем, выпьем бурбона и покурим «Кэмел». Ты расскажешь мне о своей беде, а я помогу тебе, не сходя со своего места. — Каким образом? — спросил парень. — С помощью метода дедукции. Я владею им не хуже Шерлока Холмса. — Но это же не ваш стиль. А как насчет осмотра места преступления и дамы, которая путает вам карты? Как насчет остальных трех мест: переулка, бара (где вы проводите время в непринужденных беседах) и крыши? — Я покончил со всем этим, — сказал я. — С тех пор как я ушел в отставку, я в основном пишу стихи и редактирую литературные журналы. |