Онлайн книга «Дети погибели»
|
– Так вот, есть у нас к вам несколько вопросов… Петенька, – сказала дама. Ираида Степановна внезапно дёрнулась и замычала. Иван Петрович вскочил, но был усажен на место окриком: – Сидеть! Иван Петрович снова снял шляпу, вытер платочком лысину. – Что вы творите… – вполголоса сказал он. – Супруга моя больна, очень больна. Мы так долго готовились к этой поездке… Так надеялись, что морской воздух облегчит её страдания. Неужели у вас совсем нет жалости? Он прямо взглянул на даму. Дама опустила револьвер и отчеканила: – К иудам жалости быть не должно. А вы, Иван Петрович, когда пошли на предательство, – вы помнили о своей больной супруге? Иван Петрович снова вытер лысину. Спросил севшим голосом: – О каком предательстве вы ведёте речь? И вот ещё что. Прошу вас, не заставляйте выслушивать всё это мою супругу… – Теперь поздно, – качнула головой дама. – Но вы не ответили на мой вопрос. – И вы не ответили. – Ах, да… Я говорю о том, что вы – агент Третьего Отделения. Ираида Степановна снова замычала. – Я не агент. Я там служу… – Ну, так это ещё хуже. Вы же пришли к нам, заявив, что готовы служить народу… – Говорил! – с вызовом подтвердил Акинфиев. – Я ему и служу. И в III Отделении о моей… работе для вас никто не знает. Дама сделал движение, как будто выражая удивление. – Бросьте хитрить. Имейте мужество сознаться. Кто этот молодой беленький красавчик с кроличьими глазами, которому вы передавали сообщения на кладбище? Акинфиев вздрогнул. Уши его вспыхнули. «Как у школьника», – с ненавистью подумал он. – Если вы развяжете мою жену, и согласитесь избавить её от нашего разговора, я расскажу всё. Дама подумала. Потом крикнула: – Николай! В дверь тотчас же заглянул человек в морском офицерском мундире. Он вопросительно посмотрел на даму. – Войди. Петенька требует разговора тет-а-тет, без участия жены. Жена, кажется, действительно больна… Посиди с ней, а мы с Петенькой пока перейдём в твою каюту. – Naturlich! – отозвался Николай, входя. – Мадам! – сказала дама Ираиде Степановне. – Вас развяжут. Но обещайте мне, что никаких недоразумений не будет… Помните, в наших руках жизнь вашего мужа. Ираида Степановна молчала. – Кажется, у неё обморок, – проговорил Николай. Дама взглянула на Ираиду Степановну, приподняла вуаль. Передала револьвер Николаю и начала развязывать платок. Потом несколько раз шлёпнула Ираиду Степановну по щекам. – Что вы делаете? – вскрикнул Акинфиев, вскакивая. – Спокойно, Петенька. Наша Наденька училась на медицинских курсах, – сказал Николай, придержав Акинфиева за плечо. Когда Ираида Степановна очнулась, дама, названная «Наденькой», поднялась. Сурово сказала Николаю: – Успокойте её. У вас лучше получится… – Идочка, умоляю тебя, не волнуйся! – сказал Акинфиев, прижимая руки к сердцу. Ираида Степановна вместо ответа залилась слезами, и смогла только выговорить: – Ванечка! Что ты натворил? Ванечка!.. Наденька, взглянув на Акинфиева, повелительно указала револьвером на дверь. Николай присел напротив Ираиды Степановны, хотел было закурить, но не успел: дверь снова отворилась, показалась смешливая рожица Саши. – Коля! – пропела она. – Наша госпожа Степанова просит вас в вашу каюту! А мы с Олей тут вместо вас посидим! Николай поднялся: – Только ради ваших прекрасных глаз! Саша прыснула в кулачок. * * * – Итак, Петенька, получается, что сам министр внутренних дел – против жандармского произвола? – Решительно против. – А тот, которого убили, чиновник из министерства, как бишь его… – Филиппов. – Его ведь жандармы и убили, я правильно поняла? Наденька допрашивала напористо, деловито, словно ей приходилось делать это каждый день. Николай сидел, забросив ногу на ногу. Поглядывал то на Акинфиева, то в иллюминатор. – Погода начинает портиться… – внезапно сказал он. Надя мельком глянула на него, досадливо отмахнулась. – Выходит, что нам вас надо только поблагодарить, да и отпустить? – А что же ещё? – Акинфиев поднял усталые, покрасневшие глаза. – Господин Севастьянов заменил Филиппова. Да, я передаю ему сведения, которые узнаю у ваших друзей. Но точно так же передаю и содержание секретной переписки Дрентельна, Комарова, и других лиц, облечённых властью… Наденька насторожилась: – И что же это за «другие лица»? Акинфиев нахмурился и закусил губу: – Этого я не могу вам сказать. Надя вздохнула, взглянула на Николая. Николай произнёс: – Думаю, будет шторм. На месте капитана я свернул бы к берегу… – Ах, оставьте, – досадливо поморщилась Надя. – Я хочу знать, что вы думаете по поводу всего этого! Она обвела револьвером каюту. – Расстрелять, – без улыбки предложил Николай. – Обоих. Трупы – за борт. По старинному морскому обычаю… – Николай! – повысила голос Надя. В голосе послышались нотки ярости. Николай взглянул на неё и сказал: – Знаете, Надя, чего я не приемлю в женщине? Откровенно? Отсутствие женственности. – Ну-у, знаете… – даже под вуалеткой было видно, как лицо Наденьки побагровело. – Если хотите, расстреляйте и меня вместе с ними, – Николай кивнул на Петеньку. – Нет человека – нет и проблемы. Надя хотела что-то сказать – не успела: в каюту постучались. – Что такое? – громко спросил Николай. – Капитан просит господ пассажиров не покидать кают, – донёсся приглушённый голос матроса. – Через несколько минут пароход отдаст концы у Петергофского причала… – «Отдаст концы»! – фыркнул Николай. – А если он и вправду «отдаст концы»? Вот же шпаки! Крысы мелководные! Надя поднялась: – Николай, я считаю ваши шутки неуместными и… глупыми! Николай пожал плечами. Надя повернулась к Акинфиеву. – Теперь вот что. Вашу судьбу будет решать общее собрание исполкома. Пока же вы останетесь под нашим негласным надзором. Помните, что вы ответственны за свою больную жену. И за детей, разумеется. |