Онлайн книга «Отрок московский»
|
– Ясней говорить можешь? – Я и говорю, князь-батюшка. Пили, жрали скоромное. Орали непотребно друг на друга. – Что ж ты врешь-то! – снова не выдержал Улан-мэрген. – А ты бы рот закрыл, морда… энто… косоглазая! Лба не крестишь, в Бога не веруешь! Басурманин! – окрысился корчмарь. – Тихо! – Ярослав Васильевич голоса не повысил, но Никите показалось, что от его голоса дрогнули полыхающие ярким пламенем лучины. Будто тигриный рык прокатился по гриднице. Конечно, Никита не слышал, да и не мог слышать голос тигра, но почему-то подумал, что витебский князь не сильно от него отстал. Ярослав Васильевич, если б захотел, мог бы медведей-шатунов в лес изгонять, даже за оружие не хватаясь. – А ну тихо, оба! – продолжал князь. – Еще раз загрызетесь, оба плетей получите на конюшне! Кто на кого орал? – Так… энто… купец Андраш орал. На охранников своих. – А этот малый орал на старика, которого мертвым нашли? – Так… энто… Как же он мог орать, князь-батюшка, когда за разными столами они сидели? – Что ж ты тогда обвинение возводишь на отрока? – Так утречком… раненько, петухи еще спали… гость мадьярский засобирался в дорогу. Чуть не пинками молодцов своих подгонял. Сани запрягли, верховых коней подседлали и… энто… укатили прочь. Я Даньку прибираться в горницах послал. Энтот Данька сестры моей сынок. Непутевый. Хотели его ремеслу обучать, а он – ни в какую… – Молчан! Недосуг мне про небог [106] твоих слушать! – Прости, князь-батюшка… Язык мой многогрешный… – Молчан испуганно поклонился. – Данька-то первым и нашел мертвеца. Лежит дед, горло от уха до уха… энто… перерезано. И этот головник рядышком лежит – ручищи в крови, рядом ножичек. Я сразу сообразил – стражу звать надобно! Вот Фрол Силыч и прибёг. – Чинил ли головник сопротивление? – Нет, князь-батюшка, не чинил, – честно ответил корчмарь. – Говорил, что не он, мол… Да кто ж ему поверит? Руки в кровище… – То не твоего ума дело. Фрол! – Слушаю, княже. – Правду ли говорит Молчан? – Правду. Мальчишка этот с нами сам пошел, добровольно. Рук вязать не пришлось. Да и второй, татарин… Тот вообще сам вызвался, – степенно пояснил стражник. – Что ж, – Ярослав Васильевич потер бороду, почесал в затылке. – Расскажи-ка мне, головник, кто ты, откуда, чем оправдаться можешь? – Меня Никитой зовут, – ответил парень. – И я – не головник. – То мне решать. Я в этом городе князь. – Верю я, Ярослав Васильевич, что ты по чести все рассудишь, как нам еще со времен Ярослава Мудрого завещано. Но я не убивал Мала. – Хорошо говоришь, отрок, как по писаному. Значит, его Малом звали? – Малом. – И кто он, откуда вы с ним на мою голову заявились? Почему Молчан говорит, что с вами девица еще была? Куда она подевалась? Что за купец? Почему затемно в Витебск надумал заезжать и затемно уехал? Ответствуй, отрок. Но помни – от твоих слов многое зависит. – Я начну… – Голос предательски захрипел, и Никите пришлось откашляться. – Сначала начну. – Давай-давай! – подбодрил его князь. Вроде бы ласково, но карие глаза глядели с прищуром, пристально и жестко – чудился отточенный стальной наконечник, нацелившийся в самое сердце. – Девица Василиса, что была с нами, – смолянка. Мал при ней вроде дядьки – и охранник, и воспитатель. Встретились мы с ними в дороге… – Никита решил не врать (кто знает, вдруг крест придется целовать в подтверждение своих слов?), а ограничиться частью правды или смешать правду так причудливо, чтобы не открыть чужим людям лишних тайн. – Недалеко от Смоленска. Решили вместе ехать, чтобы, случись что, от лихих людей отбиться можно было. – По какой надобности путешествовали? – неожиданно прервал его витебский князь. – Зачем в Витебск пожаловали? – Да мы не нарочно в Витебск заглянули… Кой-чего из еды купили бы и дальше. Нас с Уланом отправили молодого боярина разыскать. Из Твери. Акинфа Гаврилыча сынка… – Это Шубы, что ли? – Ярослав скривился. – Вздорный человек. И воин так себе. Зато любому князю без сала влезет… – Ну, не всем, – подал голос Гаврила Ипатьевич. – Московский князь его живо раскусил. А тот, как от Данилы под зад сапогом получил, будто котяра воровитый, так в Тверь лыжи и навострил. – Так ты тверич? – напрямую спросил князь. – Тверич. – И как там Михаил Ярославич живет-здравствует? – А опять с Юрием Московским не мирится. С той поры, как великим князем стал, Даниловичи только и шепчут по углам, что обошел-де их тверской князь, не по праву ярлык на княжение у хана выторговал. Кому такое понравится? – Воевать Москву не думает? – Да люди разное говорят. А со мной Ярославич не делится задумками. Я даже не отрок при дружине. Так, гонец… – А ордынец при тебе для какой надобности? Зачем русскому человеку с нехристем водиться? – Нехристь он или нет, не знаю. Но он мне жизнь спас, – твердо отвечал парень. – И мы с ним последнюю корку хлеба и глоток воды напополам делим с осени. – Да? Ну ладно… А что за поручения у молодого боярина? Что-то я не слыхал, чтоб через мой город тверичи проезжали. – Что за поручение, мне неведомо. Мне на словах передать велено, чтобы… Нет, прости, княже, не могу сказать. – А если очень сильно попрошу? – Ярослав нахмурился. – Да хоть режь… Не могу. – Хорошие отроки у Михайлы. Или нет, ты же не отрок. Гонец… Почему ты тверичей в Витебске ищешь? Отвечай! Неужто тверской князь с Ливонским Орденом вздумал сговариваться? Или с Витенем дружбу завел? – Не гневайся, княже. Литвины тут ни при чем, как и крыжаки. Посольство Михаил отправил в Галич, к Юрию Львовичу. – Час от часу не легче! Галицкие князья тут каким боком притулились?! – Ярослав стукнул кулаком по подлокотнику. Никита подумал, что столец для князя, видимо, часто меняют. Уж так лупит он, так лупит, что никакое дерево не выдержит долго. – Ну откуда же мне знать. – Парень развел руками. – Эй, погоди! – вмешался тучный боярин. На его лбу обильно выступили капли пота, а лицо раскраснелось, как после баньки. – Где Галич, а где Витебск! Зачем тверскому боярину такой крюк делать? – И это я не знаю. Только в Смоленске я их не догнал. На постоялом дворе сказали, съехали, мол, четвертого дня. Стражу у ворот расспросил, те ответили, что на Витебск тверичи поехали. Мое дело маленькое – догнал, слово княжеское передал и попрощался. – Непонятно мне все это, – князь пошевелил бровями. – Ну да ладно. Что мне за дело до тверичей? Хотя… Слышь, Гаврила Ипатьевич! Гостили ли тверичи в Витебске? Слухом земля полнится, не могли тебе не донести. |