Онлайн книга «Клинки Порубежья. Книга 1. Окаянный груз»
|
– Мржек-сука! Больше некому! – воскликнул Войцек, невольно схватившись за эфес сабли. – Ужо я до-до-до-доберусь!.. – Точно Мрыжек, – по-деревенски переврал имя чародея-разбойника Хватан. – Больше некому, дрын мне в коленку. Имя Мржека давно уже наводило ужас на мирных поселян по правому берегу Луги и заставляло в бессильном гневе сжиматься кулаки порубежников. Некогда его отец, знатный магнат Бжедиш Сякера, владел обширными землями южнее Уховецка: не меньше пяти тысяч одних крепостных кметей, не считая зависимого ремесленного и мещанского люда, да застянков и местечек полдюжины, самый большой – Крапивня, знаменитый ежегодными ярмарками. Чародей Мржек батюшку своего пережил намного, но родовых поместий лишился, уйдя в изгнание. Не захотел служить выговским королям. Лет сорок не видно и не слышно его было. Говорили, путешествовал далеко – за Синие горы, за реку Студеницу. А потом начались частые набеги на правобережье. Дерзкие, наглые и беспримерные по жестокости. Добыча Мржека интересовала мало. Скажем прямо, совсем не интересовала. Зато оставлял он за собой кровавый след, метил путь изуродованными, обезображенными трупами, спаленными вчистую хуторами и поветями. Только раньше он у Зубова Моста норовил реку перейти, а это десяток поприщ южнее. Неужто изменил привычкам? Или попросту опасался засады и достойного отпора? Тамошнему сотнику людоедские набеги настолько надоели, что он поклялся ни днем ни ночью с седла не слезать, пока не изловит проклятого колдуна. – Детишек он, видать, в огонь покидал, – глухо проговорил Птах. – Люди молвят, он так силу чародейскую получает. – Во как! – открыл рот Хватан. – А как Радовит наш… – Тихо, – оборвал его Войцек. – Закройся. Там никак живой кто-то! – И уже на бегу бросил: – «Силу чародейскую»… Один дурень ляпнет, а другой носит, как… Схоронившись в густой смоляной тени, прижавшись боком к колесу перевернутой телеги, лежал человек. Женщина. Растрепанная коса, выбившаяся из-под перекошенного очипка, сомнений в том не оставляла. Разодранная в клочья юбка открывала белую ногу в вязаном, до колена, чулке. Наклонившись над женщиной, Войцек прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке: – Живая! А я думал, показалось. – Это Надейка. Невестка Гмырина, – подоспел Птах. – Неужто Мрыжек бабу пожалел? – удивился Хватан. – Дрын мне в коленку! – Как же, пожалел… – отмахнулся от него Птах. – Сказал тоже. Недоглядел. – Он показал на багровую шишку с кулак величиной на виске Надейки. – Оглушили. Видать, думали, насмерть, а оно вона как вышло… – Вот оно как… – повторил Хватан. – Тады ясно. – Ума бы н-не лишилась, – озабоченно проговорил Войцек. – Тебе-то на что, пан сотник? – округлил глаза разведчик. – Тебя спросить забыли, – рыкнул на него Птах. А Меченый пояснил: – Полковнику отпишу. Пусть жалобу в Выгов готовит. А она свидетельствовать будет против Мржека. И против князей грозинецких, что приют ему дали! – Сотник взмахнул кулаком. – Пусть отвечают перед короной и Господом! Закончив речь, Войцек огляделся, обнаружив, что окружен почти всеми воинами, за исключением коневодов и Радовита. Порубежники мялись с ноги на ногу, кусали усы, хмурились. – А мы теперь того, обратно, в казарму? – высказал общий вопрос Закора. По негласному установлению он, отслуживший в богорадовской сотне без малого сорок годков, имел право давать советы и указывать на ошибки командира. – А что, нет охоты? – Сотник дернул щекой – сейчас разразится гневным криком, а может и плетью поперек спины перетянуть. – Так спать плохо будем, коли не обмакнем сабельки в кровь поганскую, – продолжал Закора, корявым пальцем заталкивая под шапку седой чуб. – Или мы не порубежники?! – выкрикнул звонко кто-то из молодых. В темноте не разглядеть кто, а не то отправился бы голосистый до конца стужня конюшни чистить. Лужичане одобрительно загудели. – Ах, вы – порубежники, – язвительно проговорил Войцек. – У вас руки чешутся и сабельки зудят… – Не серчай, пан сотник. – Закора покачал круглой лобастой головой. – Разумом мы все понимаем, что да как… А сердце просит… – А у м-меня не просит? Я, выходит, по-вашему, не хочу погань чародейскую извести? У меня душа не горит разбой и насилие видеть? – Пан сотник… – Молчать!!! Ишь какие… Птах! – Здесь, пан сотник! – Бери бабу на седло, вези в Богорадовку. Тебя она знает. В себя придет – не напугается. – А Мрыжек… – недовольно протянул Птах. Видать, хотел лично поквитаться с убийцей родичей. – Молчать!!! Много воли взяли! Батогов захотелось? – Слушаюсь, пан сотник! – Птах вытянулся стрункой. – То-то! Хватан, Грай! – Здесь, пан сотник! – Радовита в седло по-подкиньте. По-о-о-обочь него поскачете. И глядите, чтоб до встречи с Мржековой хэврой оклемался. Головой ответите. Войцек перевел дух. Еще раз оглядел немногочисленное воинство: – Говорите, порубежники? Зараз проверим… А ну, на конь! Помоги Господь! Сожан, вперед. С-след рыщи! – Слухаюсь! – обрадованно крякнул веснушчатый Сожан, кинулся к темно-гнедому. Привычно, без излишней суеты и гомона, порубежники выступили с пожженного хутора. Мертвые, порешили, потерпят с похоронами до утра. Птах пришлет из соседней с Богорадовкой Лощиновки пяток кметей. Светлая дорожка от молодого месяца легла на искристую корку наста. Как на море в ясную погоду. В Заливанщине говорят: по такой дорожке поплывешь – счастье великое сыщешь. Странно о счастье размышлять, когда, от кровавого побоища едучи, убийц преследуешь. – Эгей, Сожан! – окликнул передового Меченый. – Ясно след видишь? – Яснее ясного! – весело откликнулся дозорный. – Тут и слепой дорогу сыщет! И правда, находники с того берега ехали не таясь. В снегу оставалась широкая протоптанная тропа. Видать, обнаглели от безнаказанности. Вели коней по буграм, не прятались под пологи безлистых перелесков. Лишь однажды нырнули в широкий лог, да и то не ради укрытия, а просто путь срезали, чтоб напрямую. К полуночи мороз становился ощутимее. Дыхание клубилось облачками пара, оседало изморозью на лошадиных мордах и сосульками на усах всадников. Полверсты порубежники гнали коней галопом, потом на полверсты переходили на рысь. Потом снова галоп. И снова рысь… – Ты как? – обернулся Войцек, глянул через плечо на Радовита. – Справлюсь, – отозвался чародей. – Мутит, правда, но я справлюсь. Огнем не обещаю, но… – Ладно. – Сотник махнул рукой. Поживем – увидим. Благодаренье Господу, хоть в обморок не падает помощничек. |